– Мудак.
Я услышала хлёсткий звук и не сдержалась, резко открыв дверь. Руки у меня дрожали. Я застыла на пороге. Шериф Палмер резко обернулся, рука его была сжата в кулак. На щеке у Вика багровел след от удара.
– Вон! – рявкнул шериф, багровея.
– Выйди, Лесли, – твердо сказал Вик. – Выйди.
Я помедлила. Стивенс смотрел пристально и внимательно, так, словно я была куропаткой, а он – охотничьей собакой, и хотел здорово цапнуть меня зубастой пастью, только если хозяин скажет «фас». У шерифа на виске пульсировала жилка.
– Лесли, – холодно повторил Вик. – Ты, верно, что-то з-забыла здесь?
Копы слушали и наблюдали, что я сделаю дальше, и я поняла одно: мой поступок вышел опрометчивым, и лучше бы мне сейчас не ошибиться. Вик поднял что-то в руке.
– Да, – тихо сказала я и опустила глаза в пол. – Забыла. Именно. Простите.
Я стремительно прошла к его койке и взяла то, что он протягивал, даже не посмотрев, а затем развернулась и вышла из палаты. Почти бегом я покинула больницу и пошла по аллее к выходу за ворота, с содроганием вспоминая последние слова Вика. Мир вокруг стал туманным и зыбким, он качался, словно я каталась в луна-парке на огромной лодке, похожей на маятник с равномерным движением вверх и вниз. Так же билось моё бедное сердце. Вверх и вниз. Взмывало и падало. Похоже, то, в чём Вика обвинял шериф, было несчастным случаем. Кто-то разбился насмерть по его вине. Хуже того: его травили, загоняли, как дикого зверя, и во время этого погиб человек. Я посмотрела наконец на то, что он мне отдал, и дышать стало сложнее. Это была резная деревянная статуэтка.
Вик вырезал из куска дерева меня.
Я крепко сжала её в руке, вспомнив след от пощечины у Вика на лице и его глаза, полные отчаяния. Сколько всего он пережил? И во что его пытаются втравить теперь? Почему шериф хочет от него избавиться? Из-за земли? Какое дело шерифу до индейской земли у озера? Тело скрутило от фантомной боли за любимого из-за того, что не в моих силах было что-либо изменить. Но пока я шагала в сторону автобусной остановки, у меня созрел план.
* * *
– А гирлянды куда деть? – растерялся Джонни, с трудом пытаясь развернуть длиннющий провод с белыми лампочками.
– Себе на голову их накрути и включи, – посоветовал злой как чёрт Бен.
Он отвечал за закупку продуктов и подъехал на машине прямо к пляжу, ужасно уставший от хождения по магазинам. Единственное, что его успокаивало, – присутствие Дафны. Эти двое в последнее время редко разлучались, так что мы с Дафной почти не оставались наедине. Но в тот день, занятые и свободные, прежде – каждый сам по себе, а теперь, будто команда друзей, сплочённые, все мы собрались на пляже Мусхед ради одного человека.
Вик родился в ночь на тридцать первое октября, в канун Хэллоуина. Месяц назад ему исполнился тридцать один год, но на свой день рождения он едва живым попал в больницу. Поэтому мы с ребятами и Аделаидой решили совместить приятное с полезным и устроить Вику то, чего у него никогда не было.
Вечеринку.
Ребята сколотили прямо на озёрном пляже, недалеко от воды, простенькие деревянные опоры для полога, а к столбам привязали потрёпанные белые занавески, которые Дафна нашла у себя на чердаке. Старый большой стол из дома Аделаиды вкопали в песок, и мальчишки привезли откуда-то раскладные стулья. Джонни притащил из дома дорогое барбекю и с гордостью сообщил, что старший брат даже не хватится его: он вообще готовить не умеет и с ними давно не живёт, и просто купил его в подарок на День благодарения, чтоб было.
