– Думаю, ты полежишь у нас, пока швы не снимем, все-таки, у тебя небольшое сотрясение было, еще и колено. А так, как говорится, не отходя от кассы, если что.
Оборжаться, медицинский юмор, блин. Ну да, как еще могут шутить хирурги? Только по-черному.
– Покажись мне.
Лидия Степановна бегло осматривает мои повязки и дренаж, снова накрывает.
– Обезбол тебе ставить еще рано, но, если что, буди соседок, я сегодня с вами ночую, дежурю у второго поста, где полосники наши. Кстати, к тебе тут посетитель, но у вас не более десяти минут, время-то какое уже!
Интересно и какое такое?
Только открываю рот, чтобы спросить, а врача уже и след простыл, зато у двери слышится непонятный скрежет.
Мама, наверное.
– Добрый вечер, можно? – звучит нарочито бодрый, хоть и негромкий голос… Османова?!
Хочется во все горло закричать “Нет!”, потому что я лежу голая, укрытая не то простыней, не то пододеяльником.
Однако, соседки по палате уже дают согласие на вход добра молодца. Тьфу ты!
– Привет, Мышка, – предстает перед глазами одноклассник, облаченный в белый медицинский халат. – Как ты?
Меня знобит, в горле все еще сухо и жарко, словно в аду. А у меня ни кружки, ни бутылки…
– Не называй меня Мышкой, – сипло бурчу в ответ.
Теперь, это противное прозвище у меня ассоциируется только с Игорем…
– Хорошо… Птичка, – тут же исправляется Османов. – Напугала ты всех, конечно. Как тебя угораздило?
Андрей что-то тараторит, а я думаю лишь о том, что он назвал меня Птичкой, как папа… Никто никогда не называл меня так, кроме него.
– Я тебе тут разного принес, по списку, что мне тетка дала. Пить хочешь? – краем глаза замечаю, что на тумбочке появляется несколько небольших бутылок с питьевой водой, кружка, столовые приборы, влажные и сухие салфетки.
Взгляд снова возвращается к воде, но я не в силах пошевелиться.
– Погоди, помогу, – тихо произносит Османов, присаживаясь ко мне на край кровати. – Потерпи немного.
Я вижу, как Андрей откручивает пробку на одной из бутылочек, достает из упаковки салфетку, обильно поливает ее водой и наклоняется промочить мне губы.
– Тебе еще час, наверное, лучше не пить. А потом совсем по чуть-чуть. Сама ведь знаешь. Я тебе в чашку налью, хорошо?
Я жадно слизываю капли с губ и сразу жизнь кажется не такой поганой. Манипуляция повторяется еще несколько раз.
– Тут в пакете всякая гигиена, мне мама помогла собрать. А еще, вот, вещи. Все новое и чистое, думаю, тебе подойдет. Даже халат есть на завязке и сорочка. Тетка сказала, так будет удобнее из-за дренажа. Ну и шлепанцы, само собой, и полотенца.
Смотрю на постороннего мальчишку и не понимаю, почему на его месте не сидит моя мама. Даже становится обидно от этого.
– Ой, да ты ж дрожишь вся! Давай сюда ноги, у меня носки махровые есть! Хотел шерстяные принести, да тетка обещала глаз на жопу натянуть…
Горячие ладони на ощупь ползут под мое укрытие и без труда находят ступни.
– Мерзлячка! И как ты в нашем городе зимой жить собралась? У нас, знаешь, какие морозы бывают?! И сугробы метровые!
– Бывают, – подхватывает одна из соседок. – Не врет мальчонка.
Османовские пальцы ловко натягивают на мои ноги носки. И тут я понимаю, что что-то не так. Высовываю наружу одну свою конечность и вижу… Яркие полосатые носки с… пальцами! Уиии! Я хотела такие, только глупо просить у мамы носки, за стоимость которых можно купить три пары обычных.
Мне на секунду даже захотелось чмокнуть Андрея в щечку, но я вовремя взяла себя в руки.
