– Посмотрю на твое поведение.
– Никит, если ты ожидаешь чего-то определенного – просто скажи: что означает это твоё «доверься»?..
Он вопросительно ведет бровью.
– …Сделать тебе минет или ты настроен потрахаться? Как думаешь, после чего мне станет легче тебе доверять?
Его глаза недобро вспыхивают. Машинально делаю шаг назад. Зачем я это ляпнула?
Это была шутка. Просто неудачная шутка. Но я не успеваю об этом сказать.
– На все согласна? – смотрит с вызовом и встает. – А трахать могу куда захочу?
Возмущенно выкатываю глаза и открываю рот, чтобы послать куда подальше, но хочется настолько далеко, что не могу подобрать слов.
– Ты стал невыносимым, Гордиевский! Наглой, беспринципной сволочью! – выдаю и отхожу на несколько шагов.
– А ты – бесячей стервой, София Соловей! – наступает.
– Предлагал перемирие, а сам оскорбляешь, –отступаю дальше.
– Беру пример с тебя, – догоняет. – Какого чёрта ты постоянно меня провоцируешь?!
Мы вернулись к бессмысленному общению обвинениями. Пятиться некуда – дальше лестница на второй этаж. Никита уже дышит мне в лицо. Что дальше? Драка или безудержный секс? Ни один из этих вариантов меня не устаивает.
– Прости, Никита, но для меня это все слишком! – выдаю в сердцах и в отчаянии взмахиваю руками. – Моя жизнь только начала налаживаться. Но появляешься ты, запираешь меня в своем доме и раскачиваешь. Я становлюсь неадекватной!
– Так плохо, когда я рядом?
– Еще недавно я надеялась, что мы больше никогда не встретимся.
– Ненавидишь? – спрашивает серьезно.
– Нет. Не знаю! Может быть… Мне было адски больно тогда, понимаешь?
Совершенно не к месту меня пробивает на откровения.
– Думаешь, мне не было? Да я чувствовал себя последним дерьмом на планете! Бухал беспросветно и выл от бессилия, – шумно тянет в себя воздух. – А ты в это время замуж собиралась, как оказалось.
– Но ты ведь тоже женился! Не в армию ушел, не на войну, не в аварию попал и не в коме лежал… Я должна была ждать тебя в той комнате с окном на океан? Это глупо, Никита. Всё закончилось тогда, в той комнате. Ничего не осталось. Ни-че-го!
Его взгляд стремительно тухнет.
– Иди спать, Соня, – произносит и кривится, словно болит где-то.
Я коротко киваю и разворачиваюсь к лестнице. Неожиданно его пальцы обхватывают мою руку чуть выше локтя. Замираю.
– Совсем ничего? – спрашивает потухшим голосом.
Секундная пауза.
– Спокойной ночи, – произношу, не оборачиваясь.
– И тебе, – отпускает мою руку.
Он идет в кухню, а я быстро поднимаюсь и закрываюсь в ванной. На всю включаю воду в душевой, хватаю с полки полотенце и утыкаюсь в него лицом. Хочется орать что есть силы, но я зажимаюсь и терплю. Не плачу.
Такой короткий разговор, а столько боли всколыхнул. Нельзя нам оголять души – не разгребём потом то, что вскроется.
Долго стою под прохладной водой. Психолог научила меня нескольким техникам дыхания, и я вовремя о них вспоминаю. Дышу и немного успокаиваюсь.
Закутавшись в полотенце, бреду в уже знакомую кровать.
В комнате свежо, пахнет морем и почему-то жасмином, который давно отцвел. В этом доме даже запахи неадекватные. Тяжелая затяжная галлюцинация. Не дом, а дурдом какой-то!
Прикрываю окно. Ветерок из него задувает прохладный, на утро обещали дождь.
Залезаю под одеяло и сжимаюсь. Надо как-то переспать эту ночь, а завтра все изменится. Прилетит его жена с сыном, вечером они пойдут на вечеринку к друзьям. Он отвлечется и остынет, ему станет не до меня. А потом я улечу к Николь.
