Я прищурилась, вспоминая историю полуторалетней давности. Тогда Павел Викторович Остапов, единственный физик среди наших коллег-мужчин, внезапно засобирался в другую школу.
– Вроде бы там оборудование лучше и зарплата больше.
– Ну-ну, – Надежда Денисовна, хмыкнув, постучала по тетрадям. На пальцах сверкнули кольца и аккуратный маникюр. – Платят так же, у меня там кума работает. И оборудование самое обыкновенное. Конечно, Остапов ушёл за Нателлой. Они женаты, у них уже дочка, а наш один сидит. Потому что женщины любят смелых и решительных.
– Мда, – только и смогла сказать я.
Ни смелым, ни решительным Андрей себя пока не проявлял. Правда, теперь причины стали яснее, хоть я и догадывалась о них раньше.
В тот вечер, поддавшись порыву устроить себе праздник души, я заглянула в кондитерскую неподалёку от дома. Муки выбора были долгими и изощрёнными. Пирожные в сливочной и карамельной глазури, любимые с детства «орешки» со сгущёнкой, имбирные пряники с новогодними узорами… Мастерить такие аппетитные лакомства – это настоящее преступление!
– А что это за «Даниэль»? – спросила я, заметив чёрную коробочку, скромно стоявшую в углу на стыке стеллажей.
– Горький шоколад, ассорти, – румяная улыбчивая продавщица протянула мне коробку.
Набор с «оригинальными добавками с разных континентов мира» и вправду поражал сочетанием вкусов. Был и африканский шоколад, и карибский с морской солью и какао-крупкой, и апельсиново-имбирный из Океании, и с карамелизированными орехами из Центральной Америки.
Но привлекательнее всех оказался южноамериканский шоколад с перцем Чили и лаймом. Уже дома, наслаждаясь вкусом и пробегая взглядом по упаковке, я прочитала: «Эти ингредиенты разбудят огонь для долгих и страстных ночей».
– Хм, надо же!
Какой изящный намёк получится, если выбрать удачное время!
28.12.14. Я и напарник служили Советскому Союзу, который только-только вставал на ноги. Мы давно и успешно избавлялись от диссидентов и прочих вольнодумцев, но в этот раз враги народа загнали нас в угол.
Мы из последних сил бежали к зданию с огромным круглым куполом. Укрыться там, за этими массивными колоннами, а лучше – внутри. «И когда этакую махину успели построить?» – мелькнуло в голове.
Деревянные двери распахнулись перед нами, и мы ворвались внутрь. Андрей бежал чуть впереди и определённо знал дорогу.
– В гримёрку, быстро!
В гримёрку? Ах да, это же театр…
Фойе, ещё одно фойе – всё в люстрах, зеркалах, коврах. И потом – узкие деревянные лестницы, а за ними – служебные помещения.
Первое же оказалось гримёркой. От приглушённого света, обилия цветов и зеркал вдруг стало неловко. А враги уже ломятся в дверь!
– Знаешь, что нам нужно сделать? – выдохнул Андрей.
«Заняться любовью», – молнией ворвалась в мысли догадка. Если мы займёмся любовью, враги исчезнут.
Я посмотрела на Андрея, а он – на меня, но ни один из нас не решился сделать хотя бы шаг навстречу.
В реальности врагов звали Занятость и Отчёты, и они не сдавали своих позиций даже в последние дни года. Листов в никому не нужных стопках хватило бы на целую диссертацию, но и обычные учителя, и завучи были вынуждены сражаться с ними, тратя время понапрасну. У меня, по крайней мере, был Андрей. Когда недоставало энергии и почти закрывались глаза, лучшим лекарством были его прикосновения. В одном из стихотворений я так и написала:
Когда в голове и на сердце туман,
