Что я помню? Касание пальцев спокойных.
Наступал год деревянной козы, поэтому к праздничному педсовету актовый зал украсили шарами и гирляндами насыщенных зелёных оттенков.
– Эй, ты кого высматриваешь? – ткнула меня в бок Ирка. Облегающее точёную фигуру платье вызывало в памяти образ Хозяйки Медной Горы, а изумрудные тени лишь усиливали ассоциацию.
– Да так, никого.
Мой взгляд остановился на группе рядом с ближней колонной. Тори, Гретт, Алина, Вероника – все стояли рядом и наперебой болтали. «Претендентки на титул королевы красоты, ей-богу!»
– Ты замечательно выглядишь, не беспокойся.
Я моргнула. Не записалась ли Хозяйка Медной Горы в телепаты?
– Спасибо, Ир! Идём к нашим?
– Ага.
Ощущение праздника возникло стихийно. Оно началось с приветствий и обмена любезностями, с известий, кто как собирается встречать Новый год, с общего облегчённого вздоха, что полугодие – наконец-то! – позади.
А потом зазвенели колокольчики, заиграла узнаваемая музыка – и из толпы величавой поступью вышел Дед Мороз. И никакая борода, никакое огрубление голоса не могли меня обмануть. Я не удержалась: украдкой послала Андрею воздушный поцелуй – но только узнав его особый взгляд, каким он смотрел на меня, когда мы оставались одни.
«Самый прекрасный Дед Мороз на свете», – записала я вечером в дневнике.
В Новый год я вступала с новыми надеждами – воодушевлённая, полная энтузиазма и чувствующая себя непомерно сильной.
Какой же праздник без поздравлений дорогим сердцу людям? Вот и Андрею я за несколько часов до застолья написала: «Пусть год будет добрым и светлым!» Ответ пришёл сразу: «Вам также успехов и радости в новом году!)) ” И, увидев за восклицательным знаком две скобочки, я расхохоталась тем особенным звонким смехом, который мог вызвать только Андрей.
– Ты что это? – отвлеклась мама от приготовления оливье.
– Да так, это с работы.
Я добавляла последние штрихи в праздничную обстановку: развешивала украшения на дверных ручках, расставляла свечи, сервировала стол. Вспомнила, что не украсила верхушку ёлки, и поспешно водрузила на неё красно-золотую звезду. Только потом я позволила себе устроиться в кресле и перечитать поздравление, представляя, как Андрей произносит его вслух. За простыми скобками я видела его улыбку – ту самую, открытую и добрую.
В первый день 2015 сибирская зима внезапно уступила европейской. Я несколько часов гуляла с родителями по Берёзовой роще, дыша свежим, но не морозным воздухом. Пусть на один день, но можно, можно снять надоевший шарф! И фото в кои-то веки напоминают картинки из интернета, на которых зима такая уютная, тёплая и мягкая.
Вечером я встретилась с Энн и мы прошлись до ближайшего кафе. Есть после новогоднего пиршества не хотелось, поэтому мы заказали по чашке кофе. Пометка «растворимый» в другое время отпугнула бы меня. Но в зале весело перемигивались гирлянды, играла тихая фоновая музыка, а сестра сидела напротив и пристально смотрела на меня в ожидании последних новостей об Андрее.
Приподняв бровь, я показала ей сообщение с улыбочками.
– Интересно! – сестра оценивающе покивала.
– Да! А ведь ещё в сентябре наша переписка была безэмоциональной и сугубо рабочей.
Когда я рассказала Энн о пикантном вопросе Андрея, она тут же выдала:
– После колечка и штампа в паспорте – с радостью.
– Вооот, – протянула я, подняв указательный палец. – Ты сообразила. И с юмором, и с намёком. А я – нет. Может, время уже упущено.
