– Почему?
– Нельзя ведь объяснить то, что кого-то из нас наградили, а кого-то – наказали, – пожал плечами Степан. Костя растерянно моргнул. Священник пояснил: – Понимаешь, я сочувствую тем, кто… чьи недостатки обнажились. Человек по природе своей несовершенен, и не мне судить, но некоторые пострадали особенно жестоко. Это можно было бы назвать происками зла, но разве зло стало бы вознаграждать? Почему кто-то стал убог, горбат, а кто-то получил щедрый дар?
Несколько секунд парень соображал. Потом до него дошло: очевидно, Степан говорил о себе. Он определённо был крайне высокого мнения о своём роскошном хвосте – и в то же время искренне считал, что «неудобные» обновки являлись карой от высших сил.
Недостатки. Хорошее слово – и весьма подходящее для излишне любопытной кассирши, которая всегда знала все последние новости и сплетни, а теперь едва ли могла прокаркать «ваша бонусная карта?». Неплохая теория, это Костя признавал – вот только был у неё существенный изъян. Хвост у Степана появился, конечно, шикарный – вот только павлиний. Точно ли это было наградой, во что мужчина, похоже, свято верил?
Кто его знает. Но теперь парень был уверен: Юльке сегодня точно не стоит встречаться с дядей. Мало ли, к какой группе тот её отнесёт – к наказанным или к вознаграждённым. И неизвестно, на самом деле, что ещё окажется хуже…
– Понятно, – пробормотал Давыдов. Степан, похоже, счёл его растерянность за глубокую задумчивость – по-отечески похлопав парня по плечу, священник сказал:
– Понимаю, это тяжело принять. Мне тоже нелегко. Но тем, кто был вознаграждён, сейчас ещё сложнее: мы должны помочь тем, кто оказался наказан. Подать им руку. Подать им хороший пример, в конце концов. Помочь всем, чем потребуется. И тогда, может быть, мир вернётся к своему прежнему состоянию – или хотя бы научится жить в новой реальности. Потому что теперь она такова, и не в нашей власти это изменить, ведь так?
– Кто знает, – осторожно ответил Костя. Степан покровительственно качнул головой, принимая его ответ.
– Все мы придём к этому рано или поздно, – серьёзно сказал он. Тут телефон его зажужжал, и мужчина, неловко перевалившись с бока на бок, сунул руку в карман. Давыдов торопливо натянул поводки и ещё раз поправил пакет на запястье, в которое уже вонзались невидимые иголочки.
– Ладно, я пойду, а то мороженое растает, – быстро сказал парень. Священник кивнул, вынимая мобильник.
– Передай привет Юле, – попросил он. – Скажи, я обязательно зайду на днях.
«Вот уж постараюсь, чтобы это случилось как можно позже», – подумал Костя, натягивая вежливую улыбку. Объяснить это своё намерение даже самому себе парень не сразу сумел, но решил положиться на собственное чутьё. Если Юлька сама захочет увидеться с дядей, останавливать он её, конечно, не посмеет – разве что осторожно выскажет собственные сомнения по этому поводу. Но вот способствовать тому, чтобы встреча состоялась, Давыдов точно не собирался – не в ближайшее время уж точно.
И, взбираясь по ступенькам на седьмой этаж – лифт так и не реагировал на танцы с бубном у кнопки, – парень всё же сформулировал, почему ему так казалось.
Вряд ли священник мог увидеть нечто плохое в огромных крыльях. И вряд ли мог отказаться от любимой племянницы, раз уж собирался принять изменения в целом мире. Наверное, даже наоборот: Степан будет гордиться «даром» Юльки – вряд ли роскошные мощные крылья возможно посчитать наказанием… Но это с его точки зрения. Для Кости же сейчас было гораздо важнее, что о них думает сама Юлька.
