– Не
понимаю, – не понимала что-нибудь я часто и строгая королева приучила
спрашивать обо всём непонятном, если оно не лежало за границами «можно». – Как
это? Одновременно нет и да? Так бывает? И кому сопротивляться? На что
согласилась?
Ребекка Ивановна посмотрела куда-то поверх
моего плеча. Насколько я помнила, там ничего не было, кроме глухого окна
застеклённой веранды. Но именно там теперь стояла ещё одна женщина. Королева,
только не такая строгая, скорее, серьёзная. А видела я её, потому что меня туда
всю развернуло, вместе со стулом. Лучу гостья понравилась так же, как Ребекка
Ивановна, он сразу затребовал предоставить ему ближайший контакт, но она его
лишь погладила, явно пообещав, что остальное впереди.
– Им
никто не может сопротивляться, если дал согласие, – голос у незнакомки был
мелодичным, словно поющим, в таком голосе должен звучать смех, а не такая…
серьёзность.
– Кому
им? – повторила я и лишь потом вспомнила о вежливости. – Ой, извините!
Здравствуйте! – и удержалась от своего «А Вы кто?», всё же общение с Ребеккой
Ивановной многому научило.
– Им.
Незнакомка провела рукой перед стеклом, оно
на мгновение затуманилось и открылось окно. В смысле, не то, настоящее, окно
открылось, а такое, как у меня открывалось в сказку. И…
– Тень…
– не сказала, выдохнула я.
Там, за окном, был наш дом, большая комната,
где обычно собирались гости, сами гости, родственники и друзья, какой-то
праздник, сразу и не сообразить, что отмечали. Снова движение руки, туман и
похожая картина, эта понятнее, наряженная ёлка не даст ошибиться, Новый год.
Ещё и ещё туман и картины застолий, все схожие в одном: матери наливают, она не
отказывается, а после сама подставляет рюмку. И на всех в углу за шкафом
мельтешила тень, с каждым разом становящаяся всё отчётливей видимой. На
последней картине не было гостей, кухня, мать у раскрытого холодильника с
запечатанной бутылкой водки и тень, уже не призрачная и выползшая из угла,
мерзкая пародия на человека с разинутым ртом на отсутствующем лице.
–
Пустотники или плутяне, инопланетные сущности, питающиеся сущностями
человеческими, выражаясь понятным тебе языком, – душами. Сначала высасывают
эмоции и воспоминания, подменяют естественные чувства их суррогатом, ждут, пока
внутренняя опустошённость достигнет нужной им степени, и заполняют её собой,
убивая жизнь. Внешне всё остаётся таким же, человек продолжает двигаться,
разговаривать, выполнять все привычные функции, только его самого больше нет.
Есть пустая оболочка, робот, бездушная кукла, как ни назови, суть не изменится,
живого в ней нет, – незнакомка говорила ровно и от этой ровности то, что она
рассказывала, становилось ещё страшнее. – Всё, что им нужно – согласие. Его
необязательно высказывать вслух, хватит внутреннего желания избавится от
чего-либо и поиска лёгких путей этого избавления. Проще всего с теми, кто
пережил какое-то разочарование, не смог выдержать удара судьбы. Несложно найти
то, что даёт иллюзию счастья или временное забвение. Для кого-то это алкоголь,
наркотики, для кого-то – беспорядочные связи, покупка дорогих безделушек,
неумеренное чревоугодие, не гурманство, не перепутай, а тот случай, когда еда
становится смыслом жизни. Вариантов много, каждый бежит от реальности
по-своему, но финиш один – пустота.
Спросить можно было многое, я задала, наверное,
самый глупый вопрос из возможных. Может, потому что боялась задать близкий? О
близком?
