Как удержать волшебство, которое собирается
исчезнуть? Самым надёжным и верным способом – просто держать. Двумя руками. И
ещё прижать к груди. Так я и сделала, снова сжала пальцы, для надёжности
накрыла второй ладонью, прижала к сердцу и зашептала, упрашивая, уговаривая
сама не знаю кого: «Это моё пёрышко! Солнце подарило его мне! Пусть оно будет у
меня!». Просьба сложилась в строчки:
На ладошку пёрышко
Положил мне Солнышко,
Маленький свой лучик,
Мне подарок лучший!
Пусть всегда будет со мной
Лучик солнечный живой!
Прошептала я их несколько раз, чтобы услышал
тот, кого просила, и, вдруг, вспомнила... Очень-очень важное... Там, в сказке,
перед тем как солнце сделало мне самый лучший подарок... Принц! И опять эти
тени. А он совсем один! Слабость отступила, как будто её и не было. Обратно, на
подоконник, с одной мыслью: «Только бы получилось!».
Получилось. Окошко в сказку открылось.
Первый раз я увидела там ночь, небо, усыпанное звёздами. Принц смотрел на них,
я смотрела на него. А потом… Нет, конечно, это было не так, даже моей детской
наивности не хватало, чтобы поверить… Но мне так хотелось в это верить! Я
смотрела на Принца, Принц смотрел на меня. И не отворачивался, не отводил глаз
долго-долго. И был так близко… Я подалась вперёд, навстречу его взгляду,
упёрлась носом в холодное стекло, застонала от разочарования. А рядом с ним
что-то замерцало, пошло радужными переливами, и Принц ушёл в это что-то, исчез
в нём. Окошко не закрылось, осталась ночь, звёзды, и я продолжала смотреть,
надеясь, что он вернётся.
Вернулись мать с Настей, сказка спряталась,
а я получила нагоняй за то, что открывала окно. Дождевой водой залило весь
подоконник, полы под ним, да и сама вся вымокла, так что никакие оправдания
смысла не имели, и я не оправдывалась. Просто плакала. Не из-за того, что на
меня накричали, тут всё как бы заслужено. Из-за Принца. Из-за пёрышка. Как ни
крепко сжимала пальцы, на ладони больше ничего не лежало. Но не объяснять же
это? Всё равно не поверят. Никто не поверит, кроме Дюши. Я молча пошла за
ведром и тряпкой, убирать последствия своего проступка.
Солнце после грозы светило особенно ярко, и
всё вокруг стало удивительно ярким, почти таким, как было там, в сказке. Я
засмотрелась и забыла, что собиралась делать, только чувствовала, как в груди
разливается непривычное тепло, такое… такое… такое родное и близкое…
– Что за
ребёнок! Дарья, куда ты опять уставилась? Ждёшь пока я за тебя всё сделаю?
Взрослая девица, уже почти невеста, а помощи не дождёшься. Всё мать должна…
О взрослости мне сообщали регулярно уже года
два, почему-то только в связи с домашними делами, на книги, фильмы и
укладывание спать в девять вечера взрослость не распространялась. От красоты за
окном пришлось возвращаться к тряпке и борьбе с лужами на полу.
После наведения порядка я была немедленно
отправлена в постель с подозрением на температуру. Когда относила ведро на
место, слабость, немного отпустившая, пока волновалась, напомнила о себе, меня
ощутимо качнуло, мать это увидела, заодно разглядела повышенную бледность и
неестественный румянец. Термометр ничего не показал, но для профилактики
постельный режим мне оставили до утра. И я его честно соблюдала, даже не
читала, не хотелось. Притворялась спящей, грелась поселившимся в груди теплом и
мечтала о Принце. Пока, правда, не уснула. Снился мне тоже он.
