– Даха,
я с тебя фигею, – фигела с меня Лескина часто, так что это у неё нормальное
состояние, высказываться не мешающее, но добавляющее эмоциональности. –
Какая-то … жрёт всех подряд, а та, что их замочила – убийца? У тебя с головой
порядок?
Ну да, в моём очень кратком изложении
выглядело всё слишком прозрачно и наводило именно на такую реакцию. Стоило
немного расширить и дополнить условия задачи.
– Стоп,
я один нюанс пропустила, всё чуть сложнее. Присосаться они могут к тому, кто
сам это разрешит. Ну, не то чтобы прямо скажет: «я согласен», а так, на
подсознательном уровне. Как бы, предрасположен будет к такому. Вот, например,
двое расстались, страдают, хотят от этого избавиться побыстрее и ищут самые
лёгкие пути, пьянка или секс…
– Дарь,
вот от тебя я такого не ожидала! – на любые нападки Натахи Инка реагировала
спокойно, на меня же почему-то стабильно обижалась, уловив какой-либо намёк на
себя.
– Да не
о тебе речь! – я быстро выкручивалась, хотя очень хотелось сказать правду, что
о них и не только о них, но Ребекка Ивановна предупреждала, и Дюша, и сама я
понимала – ничего путного из этого не выйдет, не поверят, не поймут. – Я фильм
рассказываю, в нём так было. Или другой пример, растёт какая-нибудь девчонка в
глуши, а ей в столицу хочется, к миллионерам и яхтам, и ради этого она на всё
готова…
– А что
плохого? – теперь в разговор и Ленка втянулась. – Была бы возможность, я бы
отсюда в пять сек свалила. Нормальное желание. Без яхты обойдусь, меня
укачивает, а папика с парой лямов зелёненьких хорошо бы отхватить.
– И по …
что за это делать придётся?
– Натах,
иди ты со своей моралью! А здесь не то же самое, только без бабок?
– Нет,
здесь ты выбираешь, а там – тебя. Сечёшь разницу? И … что скажешь, чтобы из
кормушки не вышвырнули.
За этот короткий спор тень Клюшевой стала
плотнее, мне не показалось.
– Всё!
Хватит цапаться! – я понимала, что дело не в споре, просто Ленкой было
высказано то, что внутри неё, и с молчанием оно не уйдёт, она не изменится и
тень от неё не отстанет, но… И не сдержалась: – Лен, на этом они и ловят. А
потом в тебе… в смысле, в кино, от той девушки ничего не остаётся, кукла,
которой кроме шмоток и брюликов ничего не нужно. А когда-то она могла любить…
– Да
нафиг! Кому она нужна, эта любовь? Что от неё хорошего? Слёзы и нервы?
– Не,
Ленчик, тут ты не права, спать можно с любым, а жить – только с любимым.
От логики Инны легче не стало, а её тень
явно приободрилась. Что-то я своим вопросом не того наделала…
– Ладно,
всё, проехали. Давайте о чём-нибудь приятном…
–
Например, о солитёрах, – с невинным выражением лица предложила Лескина. –
Короче, Даха, мочит эта из кино их и правильно делает. Чем больше замочит, тем
правильней. Их сюда не звали. На …, вообще, пустили?
– Не
знаю, начало я не видела.
– А я не
согласная! – Инка даже привстала, не соглашаясь. – Они же не виноватые, что так
устроены, за что их убивать? Пусть себе живут, Земля большая, поместимся.
–
Серова, когда тебя комар кусает, ты что делаешь? – вкрадчиво поинтересовалась
Наталья. – Хлоп, и пипец комарику. А за что? Он так устроен, а Земля большая.
Тебе места мало или крови жалко?
– Вот ты
сравнила! – Инна плюхнулась обратно на стул. – То комар, а то пришелец. Гость
планеты, можно сказать.
– Ну-у,
если гость, то да, гостя нельзя. Ты, когда следующий раз на комара замахнёшься,
прописку у него спроси сначала, а то, вдруг, он не местный, гость нашего
города, а ты его прихлопнешь. Нехорошо выйдет, некрасиво, перед соседями
стыдно. Смотри, Серова, предъявят за комарика-то.
