Лучший подарок солнца - страница 59

– Гёрлы, вы чё, газа хапнули?

– Нест, подавилась?

Второе предположение внёсший его Лёха или Антон, не знаю, кто из них кто, счёл требующим не проверки, а немедленного исправления ситуации и с размаху влепил сестре между лопаток, удачно вытолкнув из опасной зоны, я из неё выпала сама. И выяснила, что быстрого на решения товарища всё же знаю, сам подсказал:

– Дарь Иванна, Вас постучать?

Алексей, я у них преподавала в пору недолгой учительской карьеры. От щедрого предложения бывшего ученика я отказалась. Когда отдышалась и смогла говорить – словами, до этого – размахиванием рук. Мальчик сообразительный, понял правильно, комплимент моим педагогическим талантам сделал:

– Жаль, что ушли, Вы прикольная училка. А с Вами щас чё было?

– «Сейчас» и «что», к языку нужно относиться с уважением, – включилась во мне «Дарь Иванна» с высшим образованием и семимесячным стажем работы, главное, вовремя, самая та ситуация для филологических изысков. – Спасибо за помощь, ребята.

– Пожалуйста, приходите ещё, – за всех ответила Настёна. – Даш, так что с тобой было? – «что» она произнесла, подчёркнуто выделив интонацией, парни дружно хмыкнули. – Почему ты не уехала?

В ожидании такси, вызванного с телефона сестры, мой почему-то оказался разряженным, похоже, с батарейкой проблемы, за сегодня уже дважды заряжала, я рассказывала о внезапном приступе головокружения, высадившем меня из автобуса, и читала лекцию о вреде наркотических веществ для растущих организмов. Слушали меня не перебивая, даже Настя не портила учительский авторитет, и так отчаянно скучали и смотрели с таким снисхождением, что весь азарт пропал за пять минут вместе с надеждой достучаться, и продолжала долдонить прописные истины я на чистом упрямстве.

– Луч, выходи! Ну, пожалуйста, выйди! Луч, хоть отзовись!

Мне казалось, стоит очутиться дома, феникс тут же выберется на плечо, легко куснёт за ухо, объяснит, что его так встревожило. Но нет. Сам не вышел и мне не отзывался, лишь совсем слабые импульсы тепла свидетельствовали, что он здесь и меня слышит. От его молчания, от непонимания, что происходит, с каждой минутой становилось всё страшнее. Я звала его про себя и вслух, до отчаяния, до слёз, до крика… Двойного. Сначала:

– Лучик, маленький мой!

Потом:

– Ай, Луч!

Когда чего-то очень ждёшь оно обязательно случается неожиданно. А неожиданность, подкреплённая проявленным недовольством… Да и пусть! Всё равно это радость! Кто бы знал, что его несогласие с уменьшительно-ласкательным именем и характеристикой «маленький» так мне поможет?

– Лучик! Ай! Ой, да жгись сколько хочешь, только не делай так больше. Знаешь, как я испугалась? Правильно испугалась? Лу-у-уч? Ай! Луч!

Обычно, если феникс что-либо собирался сообщить, делал он это вполне доходчиво, чтобы всё было максимально ясно и прозрачно, особенно, когда это касалось того, что ему не нравилось. В этот раз объяснения вышли туманными и неопределёнными. Нам грозила какая-то опасность, с которой самим не справиться, и кто-то, с кем не спорят и кого всегда слушаются, приказал фениксу не показываться, пока мы не окажемся подальше от этой опасности и, вообще, не показываться, когда рядом есть кто-то незнакомый, и если знакомый – тоже, на всякий случай, потому что этот знакомый может очень быстро стать незнакомым. Как-то так.

Над появлением неведомой опасности и кого-то, кого сверхнезависимый феникс беспрекословно слушается, я ломала голову целых три минуты, пока не обнаружила, что мне ломают дверь. То есть, ещё не совсем ломают, но стучат так, что дело к тому идёт. Первой реакцией было – не открывать, нет меня дома и всё. Второй – очередное «Ай!», Лучу моё решение пришлось не по вкусу, как и напоминание, что ему, вообще-то, велено, не отсвечивать ни при ком. Видимо, тот, кто к рвался к нам, был вне всяких подозрений. Ну, раз так, то я открыла.