Читать онлайн Сергей Мычко - Луговые корабли

ISBN 978-5-4498-2962-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

СТИХОТВОРЕНИЯ

Не возвращайтесь!

Не возвращайтесь к былой любви!

Одни останьтесь в пустой квартире,

Как затонувшие корабли…

Нет в этом мире похожих,

Таких же…

Копии прошлых, ушедших дней…

Как не ищи их в лицах прохожих,

Нет

Среди них любимых людей.

Могут совпасть руки, плечи, ресницы,

Только вот голос – фальшив и груб.

Там тяжелее камней – десницы,

Привкус железа в касании губ.

Будут похожи слова и звуки,

Легкость движений в танце луны.

Только вот те, лебединые руки,

Лучшими были руками страны.

Я бы вернулся, вот так, без причины,

Рухнул, забывшись, в кудрявую смоль.

Страшно, что любим мы до чертовщины,

Жаль, что синоним любви – слово «боль».

Я заклинаю! Не возвращайтесь!

Не возвращайтесь к былым берегам!

Лучше останьтесь в пустой квартире

Жизнью расколотые пополам.

Будут однажды руки иные

Кротко и бережно клеить куски.

Только они не спасут от тоски

Мысли, порой, роковые.

Все идеальное – неоднозначно,

Голос из темноты.

Фразы ушедших, очень прозрачны

До немоты.

Не возвращаются!

В гавань погибшие корабли.

Все в этой жизни бесследно проходит,

Все одинаково,

Кроме любви…

Дай покой мне! Хочу тишины!

Мне за сердцем трудно угнаться,

Руки мыслями обожжены,

Я тебя не прошу остаться!

В этой комнате умер свет..

Только звук метрономом в темя,

Я готов пережить сто бед!

Люди! Остановите время!

Эта кожа забыла тепло,

Каждой клеткой, до основания…

Там, где раньше росло крыло,

Только грубый рубец касания.

Пальцы – бешеные болтуны,

Не заткнуть, все твердят и пишут.

Мои мысли давно не дышат!

Дай покой мне, хочу тишины!

Месяц дымно прикурит звезды.

Палачом бьет по шее час.

В этой комнате умер воздух,

Только тусклый остаток глаз.

От стены до стены парусами

Нервы мыслями обнажены.

Каждой клеткой, до основания…

Я прошу тебя! Дай тишины…

Лает ночь неспокойная, лунная…

Пляшут тени у пыльных дорог.

Пой, гитара моя семиструнная,

Пой о тех, кто уже далек.

Разгулялся по липовой меди

Ветер прошлых знакомств и лиц,

Ты играй, ты не вздумай медлить

В это стадо зверей, в стаю птиц.

Расскажи мне октавой повыше:

О нелегкой, тугой судьбе.

Как гуляет луна по крыше

На серебряном сапоге.

Как смеются и плачут люди,

От моих неуемных стихов.

Знаю я, все что было и будет,

Не сыграть этой музыкой слов.

Не найти в этом облаке пыли

Тех знакомых и хрупких плеч.

Пой мне, пой о неведомой были,

В танце пальцев пылающих свеч.

Эта осень, как будто торопится,

Гонит ветра звериную грусть.

Память снова рыдает и просится,

В, сентябрем перебитую, грудь.

И впуская ее покорно,

Я уже ничего не боюсь!

В эту прядь шелковистую, черную

Я уже никогда не влюблюсь!

Да, любил! Что скрывать, робея,

Был судьбой предначертан час.

Ну, зачем вспоминать, немея

Эти брызги осенних глаз.

Будут зимы теперь другие

Лить на плечи словесный пух…

Эти руки давно чужие,

Этот голос стал резок и глух…

И на самый больной, неуемный вопрос

Есть ответ, как удар по венам:

Я забыл эту смоль шелковистых волос,

Полюбив золотое сено!

Ремесло

Вы скажите, что все уже прошло?

Да черт с ним! Было, и внезапно испарилось!

Скажите мне, какое ремесло

Даёт возможность, чтобы сердце билось?

И не было ни волоса седого,

Ни этих «должен», «нужно», «говори».

Шагал я в шкуре каремолодого,

Несущего поэмы и стихи.

И бился там скрипач и пианист,

Под кителем бродячего солдата…

Я выворачивался сверху вниз,

Звучала кровь без пошлости и мата!

И шли на зов, как будто на огонь,

Все бабочки и тараканы мира…

Смотрите все! Вот Вам моя ладонь!

Она для Вас и плаха, и мортира!

Хотите буду в вечности таким?!

Хотите буду глубиною с море?!

И сбило с ног, грохочуще: «Хотим!»

Одним на радость, а другим на горе…

Не верю я, что слову выдан срок!

Секите, режьте, вешайте – не верю!

Я дал свободу стае диких строк,

Как волю дали бешенному зверю!..

И зашагали, подрывая плоть,

Дивизиями буквы Прометеи.

Им столько нужно душ переполоть,

Чтобы в сердцах повышыбало двери!

И вот я здесь! Смотрите! Я пришёл!

Откройте настежь окна и балконы!

Впустите стаю нежных словопчел,

Ловите стихотворные патроны!

И никогда! Ты слышишь, человек?

Из строк моих не выбить мощь гранита!

Вы все, свидетели того, как в буйный век,

Произошло рождение пиита!

В поцелуе сжигающем ли…

В поцелуе сжигающем ли,

Мы с тобой, в перекрёстке рук,

Там, где таяли лилии,

Вырастали берёзы вдруг.

Я давно позабыл иль утратил,

Трудно сердцу в житейской броне.

Знаешь, жар в голубом закате,

Я дарил и дарю тебе.

Смех какой, через пару весен

Я приду к тридцати годам…

Но, все также гребу без весел

По забытым судьбой сторонам.

Все бывало, а сколько будет…

В этих зарослях хитрых лет.

Может быть скоро скажут люди:

Ох, смотрите! Идёт поэт!

Нет, пишу я, конечно, не к славе.

Просто знаю, что должен петь,

Словно клен, средь болотной влаги,

Я бросаю словесную медь.

И ложатся стихи мои тлея,

Как разбитые горем глаза.

Знаешь, я ни о чем не жалею,

Уже столько успел сказать.

Ещё столько смогу поведать

Этой жизни, тупые углы…

Загуляю звездой по небу,

Самым лучшим поэтом страны!

И все так же горя в поцелуе,

Встретимся в перекрёстке рук.

Только я уже сильно ревнуя,

Для тебя как знакомый иль друг.

Все прошло, листопадом желтым

Тлеет в эту земную глубь.

Но луна золотым медвежонком

Мне однажды укажет путь.

Только в сердце, все тот же возглас

Будет тщетно дурманить кровь.

Почему, покорившие звезды,

Не смогли покорить любовь…

Колокол звезд

«О любви больше строк!» – вы мне хором орете.

Я даю вам, что мельница сердца жнет!

Ну же, все жернова, в мукомольном поте,

Расскажите, что в поле души живёт.

Эта тема избита больным и здоровым,

И убийцей и вором. Под лязг цепей,

Каждый каторжник мыслей и разговоров

Скажет: «Нет на свете идей больней.»

Как Помпея горела дождями вулкана,

Атлантида тонула под натиск волн,

Я царапаю кончиком лунного пара,

На бумаге, забитый стихами, стон!

Уж изглодана мыслями лета и осени,

Перепета, затерта годами до дыр.

Только снова и снова, икотою просится,

Поднимает живое на кончиках вил!

Вон, смотрите! Идёт беспокойный писака,

Следом алым клеймо, от ножей – запятых!

Заскулил беспощадно бездомной собакой,

И возвысил её среди ликов святых.

То плюешь на икону, то пристально каешься,

Что есть мочи стучишь в этот колокол звезд.

Звоном тысячи слов, вдоль страны расстилаешься,

Как забытый, истоптанный временем мост.

Когда каторжник колит усердно камень,

Синей кожей стирая оковы цепей,

Под тряпьем и костями пылает пламя,

Той известной дороги и тех дверей.

Бьётся в клетке из прутьев стальных, синица…

Вот бы в брызгах лучей танец крыльев лить!

Только ей суждено было птицей родится,

Из ладоней тюремщика есть и пить.

Эта правда страшнее любых пожаров,

Эта правда больнее любых идей!

Будет лязг кандалов, в пене лунного пара,

Загораться дождями былых Помпей!

И пускай жернова моей мельницы встанут!

Рухнет, стоптанный временем жизни мост.

Будут помнить в веках города и страны,

Мой удар, в этот колокол синих звёзд…

Как у Маяковского…

Глухо… В бетоном гробу пророчеств…

Дым сигаретный съедает луну…

Сердце, отчаянно, просит и хочет,

Не отойти ко сну.

Жилы изныли стальными прутьями,

Спичку в руках не сумею сдержать.

Ночь по лицу звёздными кнутьями

С плена не даст сбежать.

Выброшу тело на серые лестницы —

Этим парадную не удивишь!

Завтра шептать будут улицы-сплетницы,

С кем ты в постели лежишь!

Разве кровать моя им интересна?

Серый, бездарный п р о х о ж и й…

Сердцу в груди невозможно тесно!

Сгинь дорогая, хорошая…

Небо ударит грозой по затылку,

Шею исколет спицами.

Падаю навзничь, на мысли-носилки,

Укрывшись твоими ресницами.

Ум потерял. Нет, с балкона не брошусь!

Выскулю в книги страх…

Мир, под ногами моими, изношенный,

Лёг на твоих плечах.

Если поэта так мучат и точат мысли,

Их взять бы и выменять!

Буквы танцуют, хрипят и хохочут

Под звон твоего имени!

Эти слова пусть осенними листьями

Тлеют, еле дыша.

Только б навеки в памяти выстелить,

Твой лебединый шаг…

Ах ты сердце, такая сволочь…

Ах ты сердце, такая сволочь,

Что ж ты маешься, что ж ты бьёшься?

В эту синюю, зимнюю полночь,

Всем размахом к любви несёшься.

Ну зачем, ну зачем бежать

В этот сад пожелтевших берёз?

Никогда нам с тобой не понять

От чего же любовь-наркоз.

В сотый раз, начинаю спрашивать,

Для кого так себя губить?

Ты пойми, нас с тобою изнашивают,

Как дешёвые сапоги!

Любят в мире все в чистой обертке,

Чтобы бант был пышней облаков.

А потом остаются свертки

Под высоким её каблуком.

Посмотри, ей таких не надо,

Мы из осени журавли.

Будет, будет однажды стадо

Из красивых коней любви!

И помчимся стремглав по полю,

Будут жарче пылать стихи!

А пока мы, родное, с тобою

Как изношенные сапоги!

Дай мне руки свои, дай в последний раз…

В них уют, пусть с прохладой августа…

Я любил эти брызги осенних глаз…

Дай мне руки свои, пожалуйста!

Как же много тебя в голове и в душе,

В каждом взгляде, дожде и буране.

Даже снегом февральским ты шепчешь мне —

Отраженьем в пустом стакане.

Я уже никогда не пойду в этот мрак,

Неизвестной, губящей страсти.

Без любви может выжить только дурак!

Жаль, что я не из этой масти…

Взять и выбросить весь этот чувственный вздор!

В мире столько красивых и честных.

Только эти глаза, как умелый вор,

Незаметно украли сердце.

Нет спасения от тлена грудных пепелищ,

Скрипа звёзд, от рыдания ночи…

Но страшнее всего то, что ты молчишь,

Будто делаешь это нарочно.

В этой звонкой и гиблой, тугой тишине,

Только эхо от сотни пожалуйста…

Я не раз ещё буду писать о тебе,

Только чаще с прохладной августа.

Ты спросила: «Кому я пишу?»

Что за смоль прожигает сердце?

Может быть, я тебе расскажу,

Кто на строках меня подвесил.

Может быть, я тебе открою,

Тот заветный мотив куплета,

Отчего жарче знойного лета,

Этот свет мою душу моет.

Все мы слабые на любовь,

И готовы с разбегу в море.

Отчего столько боли и горя,

Крылья чувств нагоняют в кровь.

И тревожит, тревожит ночь.

Так молчит беспощадно и томно,

А луна, улыбаясь скромно,

Эту муть не прогонит прочь.

Вот и маемся мы, вот и воем,

И скулим в непроглядную муть.

Ну, верните меня на чуть-чуть,

В те минуты, где были двое.

Та луна была так уютна…

Плечи ивами в волосах…

Как нуждаемся мы в парусах

Кораблей, не из нашей бухты.

Время срежет как мудрый садовник

Моей памяти жёлтый лист,

И останется ветра свист

Как случайный весны любовник.

От того и пою эти песни,

Чтоб сказали потом не раз!

За осенние брызги глаз —

Он себя на стихах подвесил…

Твои руки – мои стихи…

Твои руки – мои стихи,

Свежесть губ и каскады мыслей.

Мы с тобою на веки зависли,

В поэтическом море тайги.

Строки длинные, словно ветви.

Твоя неповторимость кистей

Топит белую гладь простыней.

Эти рифмы – тугие петли.

Строфы пляшут и жгут огнём…

Это пламя невыносимое,

Неподвластное и негасимое,

Даже самым свирепым дождём.

Ты ведь знаешь, какая мука,

Эта каторга песенных слов.

Не спасает от цепких оков,

Даже ночи кабацкая скука.

Не унять бесконечный пыл,

Всем блудницам пропащего мира.

Что же это за глыба и сила?

Или может я к жизни простыл?

Может быть отгулял и отпел

Под мелодию пастуха?

Только лебедем эта рука

Мне сказала, что я не успел…

Как по сердцу шагает весна!

Ты босыми ногами идёшь по росе,

По зелёному покрывалу…

Дорогая, сегодня приснилось мне,

Как ты жарко меня целовала!

Золотых волос своих сено,

Уложив стогами на плечи,

Ты купала во взгляде пенном,

Вперед

Читать онлайн Сергей Мычко - Луговые корабли

Похожие книги