Оставался только хрулль Барнабаш, что жил в одиночестве на хуторе. Отшельником он жил уже очень давно.
Ещё в молодости он и его брат Барбандаш влюбились в дочь достопочтенного жлоблина, а пока они спорили, кому она достанется, та вышла замуж за богатого сморка и уехала жить в город. После этого Барнабаш обвинял Барбандаша, мол, это он виноват, что их любовь уехала, а Барбандаш обвинял в этом Барнабаша. В конце концов, их ссора так разгорелась, что они оба уехали из деревни, подальше друг от друга. Барнабаш – на хутор, а Барбандаш – на болото. Прошли уже многие годы, но братья так и не помирились. Они продолжали сердиться друг на друга, но уже, быть может, не из-за вражды, а скорее по привычке.
Мирек брёл на хутор без всякой надежды. Он ожидал, что беда уже и туда проникла. Но когда он подошёл к покосившемуся дому с почерневшими брёвнами, меж которых торчал высохший и побелевший мох, то на крыльце увидел хрулля, тот беззаботно грыз болотный корень. И когда он увидел Мирека, то расплылся в улыбке, отогнул полу жилетки из шкуры кудришерстика и сунул корень в карман рубахи.
– Мирек! – радостно сказал он, вставая с крыльца.
– Дед Барнабаш, ты-то хоть в своём уме? – с надеждой спросил тот.
– А в чьём мне ещё быть? Я всегда в уме своём!
Старый хрулль улыбнулся.
– В деревне беда случилась! – сказал Мирек. – Все глазами пустыми смотрят и не хотят ничего.
– А я давно уже говорю, что мир катится в пропасть! – поддержал его Барнабаш.– Сморки забирают чужих невест! Разве это справедливо? Мир катится в тартарары, я это говорю и всегда говорил. Мало того, сморки совсем распоясались, так тут ещё и шмельфы расхаживают по нашим лесам, словно у себя дома.
– Шмельф! – вспомнил Мирек.
– Если дело так и дальше пойдёт, скоро и гогры начнут спускаться с гор, – продолжал хрулль, – помяни моё слово. Они спустятся и заграбастают все болота и леса. Вот тогда-то мы попляшем горную песенку!
– А что этот шмельф делал здесь? – спросил Мирек.
– Сначала о колодце расспрашивал. А потом выпить предлагал из его фляги. А я что? Я – хрулль! Мне вода ни к чему! – сказал Барнабаш и с сожалением добавил:– Хотел я ему это растолковать, поподробней, с особенным пристрастием, да только он раньше убёг.
– Куда?! Куда он пошёл?
– А леший его знает! Давай лучше чайку болотного выпьем. Я таких слизняков наловил! Ух! Пальчики оближешь! Вырвет с первого же глотка!
– Не время чай пить. Куда он пошёл?
Хрулль махнул рукой в сторону леса и сказал:
– Он пошёл вон туда! – потом подумал и добавил: – А может быть и в другую сторону. Кто ж знает, что у этих шмельфов на уме. Я в таких вещах не разбираюсь. Вот мой братец в две секунды вычислил бы, куда он пошёл. А я не, думать – это не моё. Не люблю я это дело.
– Ладно, я пойду, – сказал Мирек.
– Куда так сразу? И чаю не попив? – остановил его Барнабаш.
– В мёртвый лес.
– К Барбандашу?
– Ты же сам сказал, что он может и скажет чего.
– О! Ну, тогда передай ему от меня пламенный привет. Ты только обязательно передай, – сказал хрулль, – и скажи, что он настоящий осёл. Из-за него мы такую жлоблиншу упустили. Ты только обязательно передай. Так и скажи, дескать, Барбандаш, ты не хрулль, ты настоящий осёл. И ещё скажи, что для него мои двери всегда закрыты, – он почесал затылок, подумал и добавил: – Я сейчас!
Он ушёл в лачугу, погремел посудой и вскоре вышел с котомкой в руках.
– Вот! Я ему гостинец собрал. Тут подорожниковые оладьи, настой из слизняков, немного маринованных змей и жареных пиявок. И ещё он очень любит яблоки, поэтому передай ему репчатого лука, – сказал хрулль и повесил связку луковиц Миреку на шею. – Пусть пожует, чтобы ему жизнь мёдом не казалась.
