– Это так, – оборвал его осторожное качание Юрвас властным движением руки. – Вы у нас человек новый… А тут всем известно. Они сызмальства привыкают к её требованиям и живут, я вам скажу, душа в душу. Дети за неё всеми руками. И она за них – горой. Но вот когда замещает в чужих классах – сплошные эксцессы. Не умеет или не хочет найти общего языка с теми, кто иначе работать привык.
– Правильная Леди, – усмехнулся психолог. – Или всё-таки неправильная?
– А кто его знает! – Завуч отказался обсуждать изъяны «устаревшей модели». Заговорил о другом: – Вот сегодня много спорят о том, должна ли школа выполнять воспитательную функцию. Кое-кто говорит: наше дело только уроки вести! А? Как, по-вашему?
В глазах замотанного человека Павел Викентьевич выловил что-то похожее на просьбу поддержать его в крамольных мыслях. Но он не поддался слабости. Ответил уже в полную силу, решительно:
– Я думаю, нам рано выпускать детей из своих рук. Родители сегодня, может, как никогда прежде, оставили их без поддержки и догляда. Многие на двух-трёх работах крутятся. Вечером отдохнуть хочется. Понятно, не с детьми. Ребёнок – это тоже большая и трудная работа. Оттягиваются с другом Интернетом. А с кем же останутся наши дети? Не со Львом Толстым же, в самом деле?
Юрвас опустил глаза в бумаги:
– Похвально. Весьма похвально.
Но в голосе его не слышалось похвалы.
10-й «Б» томился ожиданием. Сперва они топтались у кабинета Юрваса. Жадно ловили обрывки важного разговора. Однако оттуда их спровадила завуч по внеклассной работе. Потом они ютились в кабинете ОБЖ. Но оттуда их вымела хмурая техничка. Теперь сгрудились под каштаном, ожидая, что вот-вот из дверей школы покажется торжествующий Паша-Наполеон. Но он всё не показывался. Малыши воробьями прыгали в рыхловатый снег. Почти тут же ныряли в уютненькие «гнёздышки» поджидавших их машин и уносились к заранее приготовленным кормушкам. Солидно проходили ничем серьёзным не озабоченные старшеклассники. Иногда кто-нибудь бросал 10-му «Б»: «Ждёте кого?», «С кем разборки?»… Ник привычно отшучивался. Вечно весёлый мальчик Ник. Их штатный классный клоун.
Макс с белым как снег лицом что-то упрямо искал в смартфоне. «Не хочет смотреть на нас, – с внутренней радостью отметил Гека. – Всё-таки его хорошо скрутило». Со своего идола не сводила влажных глаз жалкая Компьютерная Мышь. Она смешно пританцовывала на месте – мёрзла в нелепом куцем пальтишке и коротких дешёвых ботиночках. Гека покрутил головой: если бы его самого ело глазами на виду у всех такое ничтожество, он бы эту дуру убил. А Макс просто как бы не замечал мышиного обожания. Герой! Нет. Теперь он супергерой.
К груди отчаянно мёрзнущая Мышь преданно прижимала белые листочки, вручённые ей психологом.
– Ну-ка, покажи, что там, – протянул к ней настырную руку Ник.
– Зачем? Оставь! – попыталась увернуться Мышь.
Но Ник уже ухватил листы.
– Порвёшь!
– Тогда отпусти. Я только гляну. О! Ребя! Анкетка «Адаптация на средней ступени пятиклассников». Вопросы – зашибись! И первый номер нашей программы!. Попрошу внимания! Не шумите! Вы не на уроке физики. Итак, первый вопрос: «С каким чувством ты идёшь в школу?»
– С отвращением! – содрогнулся Дэн. То ли от холода, то ли, правда, его так от школюги мутило.
– Почему? – возразил Мишаня. – Иногда бывает прикольно.
– Ну а наши птенчики, пятиклашечки?. Глянь, что пишет мальчишечка: «Мне нравится ходить в школ у».
