– Ха! Как моя бабка говорит: «Идивотик!» – незлобно рассмеялся Мишаня.
– Почему прям так сразу! Может, он просто оптимист, – заметил Егор.
– Узнать бы, кто этот оптимист. Встретить в тёмном углу да накостылять. – Большие красные кулаки Дэна стукнулись друг о друга.
– Розовые очочки сбить, – хмыкнул Водкин.
– Угу. Гляди, чего другой выделывает: «Мне нравятся уроки. Особенно история». Ну ты подумай! История ему нравится! Что может быть скучней истории?
– Литера… – вздохнула Смирнова.
– Литера вне конкурса, – коротко улыбнулась Линда.
– Продолжаем нашу исповедальную беседу со школьным батюшкой – отцом Павлом. «Не испытываешь ли ты чувства дискомфорта, в скобочках – страха, тревоги, идя на какой-либо урок?»
– Да мне всё по фигу! – захохотал Дэн.
Гека привычно кривился в презрительной улыбке. К десятому классу эти прекраснодушные пятиклассники станут похожими на них. Ну, может, учителя и родители сумеют удержать их в каких-то внешних рамках, но нутро-то потемнеет. Это уж и ёжику понятно. Впрочем, скорее всего, хитрые мальчики и девочки уже сорвали со своих глаз розовые очки. А ответы на анкетку – всего лишь попытка подлизаться к новым строгим учителям.
– А какой класс анкетировали? – спросил он.
– Чудак! Анкеты не подписывают. В этом вся соль. А то откровенности не дождёшься, – сказал Ник, быстро листая бумажки. – А! Нет. Один вызвездился. Поставил класс – пятый «Б». И подписался даже! Даниил Лямкин! Эх, Даня, Даня, учить тебя ещё и учить. – Ник небрежным жестом протянул Бурбан анкеты: – На, Анка. Прячь. А то зарекомендуешь себя перед Павлом Викентьевичем в плохом свете: ценные документы потеряла.
Мышь торопливо засунула растрёпанную пачку в сумку.
Хлопнула входная дверь, и на крыльце школы появилась литераторша. Секунду настороженным взглядом она вбирала в себя ощетинившийся ей навстречу 10-й «Б». Натянула перчатки и быстро пошла по дорожке. Спина ровная, как у образцового солдата.
– М-м-м… – замычал, как глухонемой или идиот, Дэн и наконец выдавил: – Мымра!
Ребята негромко прыснули.
Спина оставалась прямой, игнорирующей. Большой красной рукой Дэн сгрёб снег. С силой умял. Ра-а-азмахнулся!.. Ледяной шарик пролетел в паре миллиметров от сумки литераторши и смачно впечатался в тротуар. Но и тогда прямая спина не дрогнула. С неохотой Гека отметил: всё-таки Мымра держалась. И тут же быстро внёс оптимистичную поправку: пока держалась.
Крепость литераторши отметили все. Это нужно было исправить. Ник презрительно покосился на Дэна:
– Мазила. Дай-ка я, – набрал в ладони снега, – собью ей шляпку…
– Оставь, – не поднимая глаз от смартфона, остановил его Макс. – Не опускайся до какой-то Мымры.
Губы Линды тронула короткая победная улыбка. Точно демонстрация благородства Макса производилась в её честь. В рыжей проволоке волос лежали снежинки. Геке хотелось с силой дёрнуть за прядь… Чтобы снежинки полетели! Чтобы Линда перестала улыбаться ненастоящей своей улыбкой.
Смирнова защебетала в телефон:
– Нам дополнительное по ЕГЭ поставили… Да скоро! Да. Я не могу разговаривать.
– О! Дождались меня всё-таки! А вы молодцы! – Паша, без шапки, в куртке нараспашку, смотрел на 10-й «Б» весёлыми глазами.
– Н у?
– Что там?
– Всё путём?
Ребята засыпали психолога торопливыми вопросами. И Макс – Гека ясно видел! – хоть и продолжал пялиться в смартфон, но уже пустым взглядом, весь напрягся.
Паша-Наполеон неопределённо пожал плечами:
