Уже через минуту все праздновали главную новость, а сочельник превратился в нечто волшебное благодаря одной реплике Изабеллы.
***
Глубокой ночью, в час, когда на улице нет ни одной машины и все люди спят в своих кроватях, я сидела в ванной комнате, обнимая унитаз. Не знаю, что именно мой желудок был не в состоянии принять и переварить, тем не менее, обливаясь холодным потом, я продолжаю пялиться в одну точку и молиться, чтобы рвотный позыв больше не повторился. Думаю, я просто переела всяких блюд, которые наготовили теперь уже вчерашним вечером Изабелла, мама и госпожа Хидеко. А вишенкой на торте стал ликёр. Алкоголь теперь на дух не переношу.
Вспомнив терпким привкусом во рту сласть напитков, желудок вновь свело, однако, благо, небеса сжалились надо мной, и спазм через минуту отступил.
Облокотившись спиной на бортик ванной, подбираю ноги к груди и глубоко выдыхаю. Пахнет морем. Ненавижу этот душок, по крайней мере, на данный момент, ибо от запаха морских волн меня повторно, точно я любимая игрушка злого мира, начинает мутить. Руки чешутся сломать чертовый освежитель воздуха.
Кое-как, ощущая слабость, поднимаюсь во весь рост и, открыв кран с водой, завязываю белокурые волосы в неуклюжий пучок, который стоило бы затянуть по туже, ведь он так и грозится распуститься, но уже поздно кусать локти – я наклонилась к крану и умываю холодной водой лицо. Сразу освежаюсь.
Затем берусь за зубную щётку и пасту, тщательно полоская рот. После этой процедуры уверенно открываю шкафчик, где хранятся туалетные принадлежности, в поисках оставленной мной вчерашним днём зубной нити, увы не сразу нахожу её. Преградой стала упаковка лезвий для маминого станка и резкая вспышка перед глазами, уволакивающая меня в далекое прошлое: юная Рэйчел, глотая очередные слёзы из-за отца, судорожно роется в шкафчике и хватает тонкую сталь, безжалостно впиваясь ею в белоснежную, но изуродованную похожими порезами, кожу. Снова вспышка, и я пячусь в сторону, открыв рот и жадно глотнув воздуха, будто скоро лишусь возможности дышать. Глаза сами опускаются на запястья – они ещё здесь… Призраки прошлого. Мои ошибки, которые остались бельмом не только в памяти, но и на теле. Какая ирония. Шрамы на теле тогда – признак силы, шрамы на теле сейчас – признак слабости. Переполненная в тот день эмоциями, я не отдавала себе отсчета и не задумывалась о том, что будет через некоторое время, а сейчас я стою на месте преступления и разглядываю переполненными от душных воспоминаний слезящимися глазами кисти, запечатывавшие навечно в себе мою глупую ошибку. Душно, как душно от этого… Пожалуйста, не делайте того, чего творила я. Окружающие вас неприятности не достойны ни одного изъяна на вашем теле. Вы сильнее, чем кажется и вы мудрее своих лет, если будете думать прежде, чем что-то зловещее шепнёт вам на ухо «сделай».
От неприятных мыслей меня отрывает поздний телефонный звонок, что я сперва не верю в его трель, но дабы не разбудить спящую маму, бегом возвращаюсь в спальную комнату, прикрыв тихонько открытую на распашку дверь.
Неуклюже прыгаю на кровать, взяв в ладонь мобильник и даю себе пару секунду, первое: чтобы отдышаться, второе: чтобы вникнуть в имя абонента, беспокоившего меня, к слову, в два часа ночи.
Черт, не стоило мне прыгать на кровать… Тошнота вернулась.
Подношу сотовый к уху и довольно энергично произношу:
