– Сообщи, если засуетится. С этажа на этаж будет спускаться-подниматься. Это может указать на то, что ищет или прячет что-то. Особенно на своей половине, наверху.
– А что там, в спальне и гардеробной можно спрятать?
– Ну, я не знаю, просто предупреждаю.
– Да мы там все перетряхнули. Нет там ничего подозрительного. Как и на половине его жены, на первом.
– Но ты оставайся там пока. Вдруг ему приспичит куда съездить.
– Ох, Вероника Антоновна, сдается мне, что я зря тут торчу. Он слишком спокоен, не похож он на преступника.
– Да я и сама склоняюсь к этому. Но он скрывает много. А вот что? Хотелось бы знать. И как можно скорее.
Вероника отключила мобильник и вновь открыла папку с делом об исчезновении женщины в инвалидной коляске. Время шло, но никаких зацепок, приоткрывающих занавес этого спектакля, она пока не видела.
Пеленг телефонов мужа, дочери, внуков ничего не дал. Обычные звонки, совпадающие с тем, что эти люди рассказывали. Сотовый пропавшей Нины тоже не помог. Оставленный на подзарядке в кухне он только свидетельствовал, что женщину, скорее всего, похитили.
Но кто и зачем? Во всяком случае, прошло уже двое суток, но никаких требований преступники не выдвинули. Ни проявились, ни позвонили, ни прислали писем в почту. Расспросы соседей тоже оказались пустыми.
– Хотя тут есть что-то, – перелистывая расшифровки бесед, Вероника остановилась на записи «мимо в сторону их дачи проехало такси желтого цвета». Во сколько? После обеда. А уточнить нельзя было? Или вот: «то, что машина остановилась около их дачи, не видел». Бесподобно.
Все равно, надо перепроверить, решила следователь и сделала пометку в блокноте. Не так уж и много этих нотабене скопилось на сей момент, грустно подумала она и продолжила читать отчеты оперативников.
Картина происшествия складываться не хотела. Были разрозненные пазлы информации, которые создавали фон, но не проясняли ситуацию.
Например, собака легко взяла след. Прошла до ворот, вышла на дорогу и вернулась. А потом бессмысленно бродила то к теплице, то к кустам смородины, то к скамейке у дома. Кинолог поясняла – собака показывает, что участок буквально исхожен владельцем обуви.
Но этого по логике вещей быть не должно, ибо потерпевшая передвигалась исключительно на коляске по дорожкам. Тогда возникает вопрос: что Нина делала между грядок клубники или почему пересаживалась из кресла на лавочку в кустах? Вероятнее, что в кроссовках походил кто-то из родственников, приезжавших на дачу.
«Проверить посещения за последнюю неделю», – записала Вероника и откинулась на спинку кресла. Руки сами по себе поднялись за голову, тело расслабилось. Но голова оставалась в работе. Вероника пыталась представить, как могли развиваться события.
Нина звонила на работу мужу в тот день трижды. Утром после планерки, перед обедом и к вечеру, когда ей никто не ответил. Секретарь Игоря сообщила, что дважды соединяла начальника с женой. Последний ее звонок значился пропущенным – пятница, конторские работают на час меньше. Почему сам Игорь не взял трубку, тоже объяснимо – его вызвали в центральный офис, и он вернулся в кабинет уже после девятнадцати.
«Надо уточнить, к кому приглашали, как долго длилось совещание, – словно на автомате подумала Вероника. Но не потянулась к блокноту, чтобы сделать памятку. – А что это мне даст? Даже если он, как сказала секретарь, выехал из конторы в четырнадцать, чтобы успеть на встречу через сорок минут, и обратно вернулся в семь, он имел три часа, которых явно не хватило бы смотаться до дачи и обратно. Головной офис находится от их бюро совсем в другой стороне, чем загородный дом, и путь к нему лежит через весь город. А в пятницу после обеда это гарантированные пробки. Я, конечно, посмотрю тамошние камеры, но слабо верится, что найдется что-то новое».
