Когда девочки закончили начальное обучение в Сонином классе, она позаботилась, чтоб они и дальше продолжили учиться вместе, ведь у неё только на Настеньку и была теперь надежда. После смерти матери оставлять дочку ей стало не на кого. При необходимости отлучиться на какое-то время Соне приходилось отводить её к Рощиным или звать в гости Настю. Погрузившись в рутину жизни, она старалась не заострять внимание на проблеме Светочкиного здоровья, внушая себе, что врачи – не Боги, что они могут и ошибаться, но это не очень-то получалась. Жизнь её без Николая стала пуста. Соня жила по привычке. То было безрадостное существование ради доченьки, своей кровиночки. Если б не постоянное общение с учениками и другими детьми, да не шумные соседи, забавлявшие всю округу своими уморительными перепалками, она бы, наверное, тронулась умом от переживаний.
Как-то в последних числах апреля, услышав надрывный крик соседки, семидесятилетней Катерины Фёдоровны, Софья прекратила рыхление почвы под кустами роз и подошла к забору, разделявшему их участки.
– Чтоб тебя возом задавило нехристя окаянного! Да чтоб тебя черти задрали, лиходей проклятый! Чтоб ты захлебнулся, пропойца паршивый!.. – орала бабка во всё горло, гоняясь с лопатой в руках за зятем по огороду.
– Ты что, мать?.. Шарики за ролики заехали, да? Совсем из ума выжила на старости лет, карга старая! – кричал Семён, увёртываясь от тёщиных ударов.
– Баб Кать, что стряслось-то? – поинтересовалась Софья, когда пожилая женщина, так и не догнав зятя, остановилась отдышаться, а тот продолжил копку огорода, как ни в чём не бывало.
– Представляешь, Сонечка, кинулась я давеча в подпол, смотрю: земля там, будто рыхлая в одном месте! Решила проверить не нашёл ли зятёк проклятущий водочку в моей заначке. Раскопала я заветное местечко, где лет пятнадцать назад схоронила ещё по талонам купленные сорок поллитровок, глянь: двенадцать бутылочек недостает! – сердито поведала старушка, выпучив глаза так, что они едва из орбит не повыскакивали. – Вот ведь какой прохиндей! Вот ведь какая гнида! То-то последний месяц он такой довольный ходит. Мало того, что этот лоботряс моей Лидочке рога наставляет да за наш с ней счёт живёт, так ещё и водочку мою крадёт! Не удивлюсь, если узнаю, что он свою любовницу ею потчует! А ведь я эти поллитровки на свои похороны припасла!.. Я ему кости-то переломаю! Он у меня дождётся. Ей богу дождётся! – пригрозила бабка, потрясая кулаком в сторону зятя.
– Бутылочки-то перепрятала? – поинтересовалась Софья.
– А как же!.. Фигушки он у меня их найдёт! – сказала старушка и хитро усмехнулась. – Сонь, я знаю, что твой зятёк в технике разбирается. А не могла бы ты замолвить перед ним словечко, чтоб он к нам заглянул, – обратилась с просьбой Катерина Фёдоровна. – Телик неделю уже не пашет, а Семёна ничто не заботит, ему всё трын-трава! Сам-то он по телевизору только новости смотрит, а я и концерты кое-какие и фильмы интересные гляжу, да и детям он нужен.
– Хорошо, баб Кать, схожу вечером к Рощиным, передам Саше вашу просьбу. Заодно пусть и мой телевизор наладит. Что-то экран мельтешить начал. А сейчас мне к Свете в больницу пора.
– Пап, – обратился пятнадцатилетний Павлик к отцу, заменявшему на люстре лампочки старого образца на современные, экономные, – подкинешь деньжат малёк, а? Мне на покупку велика двести рублей недостаёт.
