– Сынок, как ты себя чувствуешь? – С женской нежностью она коснулась его волос. Лицо озаряла улыбка.
– Знаю, ты хочешь объясниться… – От низкого тембра у меня внутри всё сжалось. Джереми сглотнул, нелепо вытягивая шею, словно пытаясь быть выше отца. – …но я всё равно не желаю пытаться понять, почему ты хочешь здесь остаться.
– Тогда есть ли мне смысл что-то говорить?
– Нет, – ответил отец, качая головой. – Думаю, нет.
– Александр, не будь таким…
– Директор заверил меня, что в стенах Академии ты находишься в безопасности, и хоть я не сильно ему верю, но, посоветовавшись с твоей матерью, всё же принял решение не ограничивать тебя в отношении обучения. – Мужчина, мягко стукнув концом трости о пол, хмыкнул. – Пока что.
Джереми заметно расслабился. Миссис Креста потянулась к нему с объятьями, и тогда мы поняли, что пора оставить семью наедине. До полуночи мы разбрелись по спальням. Пока Иден копошилась в ванной, я грела замёрзшие ноги у камина, попивая чай. Стрелка часов медленно подбиралась к половине одиннадцатого. Желудок предательски скрутило, и я была вынуждена отказаться от остывшего ужина.
***
Полночь. Академия, привычно залитая тёплым светом изнутри, вдруг погасла и приобрела зловещий вид. Под мерцающими фонарями виднелись статные фигуры представителей дополнительной охраны. Мы всей группой пробирались через сад, стараясь избегать хрустящих под ногами листьев. В павильоне было тихо. Никаких следов Добродетеля и ничего такого, что указывало бы на его присутствие.
Теренс опустился на ступеньку каменной лестницы. Я села рядом, наблюдая за тем, как ночная стража блуждает по периметру, высоко задрав головы. Павильон находится поодаль от всех корпусов по другую сторону сада. Так как к озеру студенты выбирались не часто, директор решил оставить эту территорию Академии без охраны. Всем было ясно, почему аноним назначил встречу именно в этом месте.
– Как ваши ощущения? – поинтересовалась Мэгги, потирая озябшие ладони.
– Головокружительные, – ответила я, вскидывая голову к потрескавшемуся потолку. – Ох и дурно мне, дорогие мои. Словно после испарений опиума.
– Точно так же, – отозвалась Иден. – У меня в груди встал вязкий неподвижный ком; дышать не могу.
– Эта внутренняя тревога – самая коварная, – отметил Теренс.
– Осень 1970 года… – медленно, вполголоса произнёс Томас. – Шестеро студентов посреди ночи пробираются в павильон, чтобы добровольно столкнуться с убийцей, орудующим в стенах Академии Святого Марка.
– Хм, учёный, – ухмыльнулся Джереми. – Вам, будущий профессор, в поэты бы: россказни писать, да людей своим «богатым романтичным восприятием мира» радовать.
– Доброй ночи, дамы и господа. – Я вскочила, невольно отступив назад и прислонившись спиной к колонне. – Надо же, все здесь. Видимо, стимул был достаточно хорош для вас, чтобы вы всё же рискнули прийти сюда.
– Откуда голос? – пробормотала Мэгги.
– Вы же не думали, что я раскрою себя так легко, верно? – Он хрипло хохотнул. – Ох, дети… Порой вы так наивны; мне хочется представить вас невинными.
Томас напряжённо сомкнул челюсти, надевая на пальцы чёрные перчатки. Он расправил плечи, словно болтовня убийцы ему наскучила. Остальные не двигались, а я порой и вовсе забывала дышать.
– Но, увы, вы отнюдь не невинны, иначе вас здесь не было бы, не правда ли? Каждый из вас совершил нечто грязное, постыдное, уму непостижимое! Вы, мои дорогие, храните тайны, которые способны разрушить немалое количество жизней.
