– Яд, – кратко ответил он. – Я запах корицы ещё издали почувствовал.
Переглянувшись, парни бросились на кухню, откуда спустя мгновение послышались возмущённые возгласы служанок. Женщины выбегали одна за другой, мчась вдоль коридора к страже, которой наполнен почти весь центральный корпус. Джереми вышел из кухни, следом – Теренс. Больше никого.
– Возле склада с продуктами есть дверь, ведущая на задний двор, а там – дыра под воротами.
– Она не могла пешком так быстро уйти, – заметила Мэгги. – Значит, её кто-то поджидал.
– Не наш ли Добродетель?
– Пытаться отравить дочь самого губернатора – это преступление, за которое Община имеет право живьём с неё кожу содрать, – процедила Гретта.
– Но почему ты? – недоумевал Джереми.
– Он слышал, как мы говорили о запасном информаторе, который в случае чего пойдёт в полицию и передаст всю собранную нами информацию, – вдруг сказала я, нервно прикусывая кончик языка.
– Чёрт возьми, – выругался Томас, ударяя в диван носком ботинка.
– Он всегда здесь. Этот псих всё слышит.
– Значит, отец правильно поступает, – внезапно произнесла Гретта.
Джереми прищурился.
– Что ты имеешь в виду?
– Он хочет забрать тебя отсюда.
– Это и так ясно, – отмахнулся он. – Скажи мне, что ты тоже считаешь это правильным решением.
– Джереми, Академия Святого Марка и так никогда не была «тихой гаванью», а сейчас в её стенах орудует маньяк, убивающий студентов. Ты действительно рассматриваешь всерьёз идею остаться здесь?
Меня пробрал озноб, от которого спасти могло лишь бегство. Я поёжилась, пряча руки в складки юбки и нелепо перебирая пальцами. Лицо Гретты оставалось бесстрастным. Я вздохнула и прижалась спиной к бархатной обивке кроваво-красного кресла, почти не слушая, о чём говорят мои друзья. Каждый вносил лепту, засыпая Гретту своим негодованием.
– Дженевив, – обратилась она ко мне. – Твоя тётушка прибыла из Венгрии прошлой ночью. Новость об убитой студентке сильно всполошила её, поэтому на какое-то время она решила поселиться в Лондоне на случай, если с тобой что-то произойдёт.
– Чудесно, только этого не хватало, – ответила я, устало стискивая пальцами переносицу.
– Поговори с матерью. Я не хочу устраивать скандал.
– Ох, скандал… – Гретта засмеялась так, словно ничего смешнее за все двадцать четыре года не слышала. – Что ты можешь сделать, Джереми? Отец за шиворот тебя возьмёт, и всё, что тебе останется, это вернуться в резиденцию и сесть под замок!
– Помощи за «спасибо», как я поняла, от тебя не дождёшься, – вмешалась Иден. – Чего ты хочешь?
– Вот теперь наша беседа идёт в правильном русле.
Она была из тех женщин, которые вскрывали холодную плоть, как свинину на ужин. Она, как и мы с Иден, – судмедэксперт, только уже выпустившийся из Академии и освободившийся от ограничений. Гретта была лучшей ученицей на своём курсе; к тому же сам Эдмунд Руссу настаивал на её участии в расследовании жестоких убийств, совершённых лесником Норманом. Она была мастером в своём деле и не боялась испачкать руки; в этом мы с ней обретали сходство.
– Я поговорю с матерью, если вы поделитесь со мной всем, что здесь происходит. Мне важна каждая деталь, все ваши догадки и пазлы от всей картины, которые вы успели собрать за это время.
Мы переглянулись. Теренс едва заметно категорично помотал головой, после чего откинулся в кресле и принялся задумчиво чесать подбородок. Я порывисто сжала пальцы задумчивой Иден, а она, в свою очередь, свела брови к переносице, словно говоря мне: «Я и так знаю, что это глупая идея». Джереми, склонив голову к плечу, лениво теребил пушистые белоснежные волосы, и лишь Томас был почти неподвижен; его напряжённые скулы пульсировали, а пальцы нервно барабанили по ногам.
