Достало уже.
- Олеся, верни дипломат.
- Я не брала, - повторяет она и смотрит на меня через плечо. - Езжай пока в ресторан. А я поищу твои документы. Если найду - по пути закину тебе на работу.
Красноречиво смотрю в ответ.
- Это уже даже не каприз, дорогая, - шагаю ближе. - А глупость.
- Ты меня дурой сейчас назвал?
- Да, - беру ее за руку и встряхиваю. Расческа падает, брякает о подзеркальник. - Документы сюда давай.
- А если не дам - что ты сделаешь? - она смотрит со злым вызовом, тяжело дышит, и грудь под розовым платьем вздымается, касается меня.
Она придвигается, вжимается в меня бедрами. Вскидывает голову и ладонью скользит между нами, к ремню моих брюк. Не отводя взгляда ловко орудует пальцами, звякает пряжкой.
- Мужчины полигамны, это нормально, - она расстегивает пуговицу, везет молнию вниз. - То, что ты кого-то там трахнул - не конец света, Илья. Просто знай, - ладонью она забирается под резинку боксеров, касается члена, - что ты у меня вот здесь, - она сдавливает ствол.
Напряжение растет, он в ее руке твердеет.
- Никита каждую ночь твою Иру дерет во все отверстия, - она опускает голову. Чувствую влагу, она плюнула. Пальцами размазывает по сухой коже слюну, ускоряет движения ладонью. От корня к головке, сдавливает, ведет рукой и смотрит мне в глаза. - Нельзя любить женщину, которую имеет другой. Ты жалок, Илья. Ты просто терпила какой-то. Приди в себя, очнись. Ты мужик или кто?
Она сама не понимает, что несет, стерва, чем можно дразнить, а когда лучше заткнуться, она грань переходит.
За плечи толкаю ее вниз, на колени, в глотку ей по яйца засадить - это мне нужно, за хвост хватаю ее и тяну к себе.
- Илья! - она дергается, взвизгивает. - Больно!
- Мне пох*й, - толкаюсь ей в губы. - Рот открой.
Сдавливаю ее челюсть, пальцами смазываю липкую розовую помаду.
Она упирается мне в бедра, молотит руками, вертит головой, материт меня.
Она верещит, будто я ее режу.
С трудом дышу.
Разжимаю руку и отпускаю ее, отступаю.
- Скотина! - она сидит на полу, растрепанная. Шмыгает носом и трогает дырку на чулках. - Ты совсем озверел?
- Документы дай мне, - застегиваю брюки.
- В пиз*де у Иры твои документы! - она вскакивает и, ломая каблуки, несется по коридору в ванную. - Ненавижу! Сука!
Смотрю в зеркало.
Что ж за хрень.
Одним махом сбрасываю на пол все банки с ее косметикой, пинаю тумбу для обуви.
Невероятно просто.
Иду до ванной, заглядываю в открытую дверь.
- Олеся, извини.
- Да пошел ты! - она умывается, напор шумно хлещет в раковину, она разворачивается и плещет в меня водой. - Выйди вон! - орет с перекошенным лицом.
Толкает меня в грудь и хлопает дверью у меня перед носом.
Стою в коридоре, смотрю на часы.
- Олесь, - стучу ей, сквозь шум воды прорываюсь. - Извини. Я не хотел, правда. Прости. Ты права. Нельзя любить женщину. И позволять другому в постель с ней укладываться. Не надо было. Разрешать ей замуж выйти - это я виноват. Я поехал. К Никите. Сам ему все скажу.
9. Глава 9
Запираю дверь и оглядываюсь на улице.
Моя машина одиноко брошена у забора, а Никиты так и нет. Всю ночь не было, как вернулись вчера с острова - он сразу пропал.
А я готовилась к разговору, ночью не спала, ждала.
Проверяю время и спускаюсь по ступенькам.
Через час начнется собеседование, мне обязательно нужно туда.
И с мужем поговорить тоже нужно.
То, что неделю назад в парке с Ильей случилось - это было спонтанно. И я плохо соображала. Но потом в душе - это повторилось, и скрывать нельзя.
