По какой-то причине Артем не захотел делиться со мной подробностями семейных перипетий, и я была не вправе настаивать. Что ж, значит, пока не время. Вздохнув, я чуть сильнее сжала его руку и положила голову ему на плечо, стараясь этим жестом продемонстрировать свою безусловную поддержку.
9. Глава 9
Алиса
На следующей неделе Наташка Одинцова прожужжала мне все уши про Ярослава Калашникова. «Какие ноги!», «Какие руки!», «Какой торс!» – она беспрестанно восхищалась физиологией новенького и бесстыдно пялилась на него.
Кажется, для парня интерес моей соседки по парте не был секретом. Он ловил ее томные взоры и отвечал на них хищной вызывающей улыбкой. Иногда Калашников смотрел и на меня, и под его пристальным вниманием я начинала проявлять повышенный интерес к предметам, лежащим на моей парте. Ручка, ластик, линейка – я была готова изучать все, лишь бы не пересекаться с прожигающим взглядом его зеленых глаз.
Все мои одноклассники, за исключением, пожалуй, Наташки и Паши Корчагина, были настроены по отношению к новенькому довольно холодно и предпочитали делать вид, что его не существует.
Мне было обидно за Ярослава, ведь я искренне хотела, чтобы его радушно приняли в коллективе. И по-хорошему мне стоило бы начать с себя. Но почему-то рядом с этим парнем я лишалась дара членораздельной речи. Зажималась, смущалась и никак не могла выдавить из себя даже пару-тройку добрых слов.
Во вторник на алгебре после очередного разбора степенных функций Людмила Юрьевна спросила, ясен ли нам материал, и предложила порешать задания из ЕГЭ на эту тему.
Я удрученно вздохнула. Алгебра казалась мне монстром, который постоянно менял обличия. Начиналось все нормально: в примерах были только цифры. Едва я успела с ними разобраться, как стали появляться буквы. И тут понеслось: вечный поиск «икса» и «игрика», которые, словно Бонни и Клайд, постоянно находились в бегах.
Только я смирилась с буквами в математических задачках, как алгебра преподнесла мне очередной сюрприз: символы. Корни, интегралы, логарифмы – я чувствовала, что схожу с ума.
В общем, доходило до меня туго, и новую тему, признаться честно, я совсем не поняла. Надо будет разобрать все заново с репетитором, а потом еще самостоятельно посидеть над этим материалом пару часов.
В классе поднялось несколько рук. Как всегда, Баширов и Корчагин. Они у нас математические гении. Наверняка налету все схватили. Не то, что я.
– У вас уже есть несколько оценок, – покачала головой Людмила Юрьевна. – Давайте дадим шанс другим.
Учительница принялась внимательно рассматривать классный журнал, а я мысленно молилась, чтобы она не вызвала меня. Жутко неприятно в нерешительности стоять у доски и невнятно блеять черт знает что.
– А давайте пригласим к доске Калашникова, – наконец сказала она, отрываясь от журнала. – Ярослав, тема новая, поэтому я буду тебя направлять, не переживай.
– Людмила Юрьевна, зачем так жестоко? – насмешливо поинтересовался Баширов. – Это его первый выход к доске. Кому приятно начинать с позора?
Математичка сверкнула жестким взглядом в сторону Игната, и парень, ухмыльнувшись, стал что-то писать в тетради.
Ярослав лениво поднялся и вразвалочку подошел к доске. Открыл пособие по ЕГЭ и несколько секунд сосредоточенно смотрел на задание. Затем он решительно схватил мел и переписал пример на доску.
Я потянулась к ручке, перелистнула тетрадную страницу и начала фиксировать номер задания. Торопиться было некуда. Наверняка Калашников долго будет мучиться с решением. Лично мне степенные функции показались очень замороченными.
