– Замолчи сейчас же, – сквозь зубы процедила я. – Еще слово, и я… И я...
Да уж, крепко выражаться я не умела. Эх, сюда бы Венерку! Вот она-то за словом в карман не полезет. Удивительно, но эта воспитанная, на первый взгляд, девушка могла материться так, что у любого сапожника пошла бы кровь из ушей.
А я нет, не такая. Слов-то матерных знаю раз-два и обчелся. Раньше даже от мысли о том, чтобы произнести их вслух, начинала нервничать. Но вот сейчас я впервые была близка к тому, чтобы матюкнуться. Ну и взбесил же меня этот Калашников!
– Ладно-ладно, успокойся, Малыгина. Ты похожа на разъяренную белочку, честное слово, – Ярослав поднял руки, как бы демонстрируя готовность к перемирию. – Я пошутил. Ты шуток не понимаешь, что ли?
– Шутки должны быть смешными! – огрызнулась я.
– Ты не представляешь, как я сейчас повеселился, – беспечно отозвался он.
Я раздраженно закатила глаза. Затем достала из рюкзака наушники и воткнула их в уши, тем самым показывая нахалу, что больше не желаю с ним разговаривать.
Вы только подумайте, какой провокатор! «Давай, Малыгина, чего стесняться? Какая разница: купальник или нижнее белье, бла-бла-бла»…
А не прошло и часа, как я уже, оказывается, своевольно обнажилась и смутила его, бедняжку! Он аж забеспокоился о своей чести! Святые угодники! Посмотрите на эту оскобленную невинность!
Клоун, блин.
Когда мы вышли из автобуса и настало время прощаться, я уже немного пришла в себя после концерта, устроенного Калашниковым. Но при этом все равно очень на него злилась.
– Пока, до встречи в школе, – сухо обронила я и устремилась по направлению к дому.
– Малыгина, ты обиделась на мой прикол, что ли? – Ярослав мягко обхватил мое запястье и развернул к себе.
– Еще чего! – я повела плечами. – И думать про это забыла.
– Слушай, спасибо, что ты вытащила меня к своим старикам сегодня. Хороший получился день, – Калашников тепло улыбнулся, обнажая крупные белые зубы.
В его глазах больше не было чертиков. Они либо умерли, либо просто спрятались на время. Скорее, конечно, второе. Но, казалось, сейчас он говорит абсолютно искренне, и я не могла не улыбнуться в ответ.
– И не забывай про наш спор, – Ярослав хитро подмигнул мне. – Я буду у тебя первым.
– Чего?! – мои глаза уже в который раз за день полезли на лоб.
– Я про стихи, глупенькая, – рассмеялся он. – А ты о чем подумала?
– Ни о чем я не подумала, Калашников! Пока! – я вновь вспыхнула и сорвалась с места.
Какой он все-таки наглец! Никогда таких не встречала.
12. Глава 12
Ярослав
Между людьми бывает два типа притяжения. Первый – как у двух магнитов с разноименными полюсами, когда они притягиваются друг к другу. Второй – как у магнита и железа, когда металл сам липнет к магниту.
Поначалу в нашем с Павликом общении преобладал первый тип. Но после моего злосчастного выхода к доске на алгебре Корчагин вцепился в меня мертвой хваткой, и отцепить его оказалось совершенно невозможным. Вот тут-то я и почувствовал себя магнитом, а сосед по парте все больше напоминал мне тонкий железный прутик.
«Ярослав, что ты думаешь по поводу алгоритмически неразрешимых задач?»
«Ты что-нибудь читал о проблемах дискретного логарифмирования?»
«Вчера встретил неоднозначное задание по формуле бинома Ньютона, хочу услышать твое мнение».
И так целыми днями.
Справедливости ради стоит признать, что Павлик был одним из немногих моих сверстников, а если уж быть до конца честным, то единственным, кто знал математику примерно на том же уровне, что и я.
