– Понятно, – Люр заметил крепкие сигареты и понял, насколько все печально, – в скорую звонил?
– Пока нет, домой звонил, спрашивал – что делать?
Дима вызвал скорую, Люр достал бутылку воды из машины и стал брызгать на мужика. Нашли тряпку, подложили под голову, расстегнули рубашку. Мужик был тяжелый, поэтому парни просто заслонили собой палящее солнце. В ожидании скорой время тянулось… Вскоре мужчина пришел в себя и глядя Люра и Димку снизу–вверх слабым голосом спросил: "Парни, а вы кто такие?" Надо сказать, что сорочки у парней были белые и штаны светлых тонов.
– Ангелы мы твои, дядька. Все хорошо теперь будет, – Люр улыбался, представляя, как это выглядит в глазах мужика.
– Здорово, что ты очнулся, – Димка тоже посветлел, – ты ж это…
Напоили водой, дождались скорую, попрощались и продолжили путь домой
уже молча.
***
Настоящее лето заступило на дежурство ближе к середине июля. Жарило солнце, народ активно купался, поедал мороженое, выпивал кубометры квасосодержащего напитка и пива, катался на всем, что было доступно, и поджаривал бока на пляжах. Родители укатили на море, оставив дюжину указаний по уходу за квартирой и еды на полгода.
По плану сегодня была поездка на объект, а завтра – неотвратимое возвращение руководителя и заместителя управления по зарубежным проектам. В тот же день необходимо было закрыть месяц по посещаемости персонала, большая часть которого находилась под Краснодаром, что несколько усложняло процесс, и сдать за отсутствующих коллег несколько отчетов разным важным женам ответственных сотрудников управления.
Ухов и Люр сидели в станции управления, лениво обмениваясь уточнениями по рации с персоналом и следя за графиками. Тишиной в станции можно было насладиться только тогда, когда руководство было в командировке, а фактически двух инженеров было вполне достаточно. Третьим был водитель станции, который лениво подкручивал обороты насосных установок. Операция шла в штатном режиме.
– Товарищ Ухов, скажи мне, как адекватный человек адекватному, что у нас по дню грядущему? Трутни приедут, а у нас дел по горло, да и на послезавтра еще один объект подбросили. Я физически только бегом успею все сделать. От тебя прошу лишь оградить меня от них, дабы не расстреливали никому не нужными распоряжениями.
– Я сам не знаю. Буду пытаться перенести, но это вряд ли. А этих – только терпеть. Отправим на объект коллегу твоего. Он меня знатно задолбал на предыдущей вахте, алкаш–мозгоклюй хренов. Больше ничего не могу. Ты по месту отбрыкаешься, месяц закроешь, пока они мозги на место поставят после синего марафона. Так устраивает?
– Вполне.
Тут дверь внезапно распахнулась и в станцию ввалилось полтора метра элитного кавказского очарования с жутким амбре и краснодарским загаром.
– Пириуэт, балбесы. Скучали без меня? Товарищ Ухов, давай рацию, щаc я все закачаю в лучшем виде.
– Ротозеуищ! Здорова! Ты с поезда сразу на бал? Мужчина! – для Люра это было дико.
– Ротозеевич, Махмудов ты сын, у тебя есть 10 секунд, чтобы исчезнуть с глаз моих, пока я тебе не помог, – товарищу Ухову происходящее совсем не нравилось, – ты вообще какого здесь делаешь?
– Анатолий Бендэрович сказал, что я себя плохо вел, потому отправил сюда прямо с поезда. Сказал, что проверит, – обиженным голосом буркнул 23–летний бородатый пацан. Сомневаться не приходилось. Проверка происходила за один звонок.
