Любовь бабочки. Оазис - страница 30

Чарли кротко поприветствовал его: – Привет, мистер Шульц. Понимаете… я просто хотел, – гость проследовал мимо, даже не оглянувшись.

Шульц старший зашел, захлопнув за собой дверь. Майкл повернулся к нему, не представляя, как вести себя дальше. Он никогда не видел своего отца таким прежде. Не то, чтобы выражение его лица или поведение были столь пугающими, но то, как его отец вошел, и энергетика, которую он источал, дали ему знать, с отцом определенно что-то не так. Дело в том, что он никогда не видел своего родителя в гневе. Случалось, как большинство отцов, он выходил из себя, но в этот раз он был совсем другой. Прежде чем Майкл успел собраться с мыслями, отец взорвался:

– А ну-ка, ответь мне! Что это за бред твоя мать несла о тебе и этой гое? Ты женишься на этой гое?! Ты умом тронулся? Я не позволю, чтобы твоя жизнь пошла насмарку. Ради чего? И кого?

Майкл посмотрел отцу прямо в глаза, не проронив ни слова, выражение его лица говорило в значительной степени больше, чем слова. Приключилась типичная сцена выяснения отношений между евреем-отцом и его сыном, когда мятежный сын считает нееврейскую девушку более привлекательной, чем одну из тех замечательных, умных и прекрасных еврейских принцесс, из своей общины.

– Тебе что, мало порядочных еврейских девушек, не из кого выбрать? Чем они тебя не устраивают? Ответь, сопляк! Сейчас же, – взревел он.

Майкл смог лишь растеряно ответить: – Но я люблю ее, папа.

Дэвид Шульц окончательно вышел из себя. Он ожидал услышать все что угодно, только не это.

– Любишь? – заорал он, – Да что, черт возьми, ты можешь знать о любви? Мне и Сэму пришлось покинуть родную страну, приехать сюда, подняться из грязи, и когда я женился на вашей матери, мы начали новую жизнь с нуля. Мы упорно трудились, и она всегда поддерживала меня. Пойми это, наконец! Именно так, шаг за шагом, мы вместе заработали все, что теперь имеем, вот это я называю любовью! Так или иначе, я пахал как каторжный не для того, чтобы ты связался с какой-то гоей! Как тебе такое в голову пришло? С чего ты решил, что будешь делать все, что тебе заблагорассудится? Не выйдет! Тут и говорить не о чем! Ты не женишься на этой девке, и точка! Понятно?

Дэвид Шульц произнес последние слова, шипя как змея. Теперь и Майкл начал закипать. И то, с каким пренебрежением его отец говорил о Вики, лишь подлило масла в огонь. Майкл не мог выслушивать, как оскорбляют Вики. Однако он пытался держать себя в руках.

– Папа, я уважаю тебя, зная, чего ты добился в жизни, – Майкл говорил тихо и медленно, – я тоже хочу добиться успеха. Но, тот факт, что мы любим друг друга ни ты, ни кто-либо другой не в состоянии изменить. Никогда! И мне не нравится, что ты называешь Вики гоей, она порядочная девушка. Я никогда не встречал таких девушек. У нее доброе сердце, и она чиста. Такая же иммигрантка, она упорно трудится, чтобы заработать на жизнь, точно, как вы с дядей, когда приехали в эту страну. Я знаю, она – та единственная, что мне нужна, и однажды я женюсь на ней. И ты не сможешь мне запретить и, пожалуйста, прекрати называть ее гоей.

Майкл пытался говорить, как можно более спокойным тоном, но это не помогло. Лицо его папы багровело с каждым мигом. В качестве окончательного аргумента Майкл добавил: – Папа, я лишь хочу, чтобы вы приняли ее.

Это было последней каплей. С этого момента отец начал орать так громко, что даже Чарли, который ждал на другой стороне улицы, сбежав от семейной передряги, не на шутку перепугался. По улице разносился шум, заслышав который, можно было решить, что на Трибека вспыхнули гангстерские войны.