Любовь цвета боли ( книга вторая) - страница 14

Окидываю предупреждающим взглядом умника, посмевшего так рьяно выразить радостные чувства, и захожу в дом. Стоит переступить порог, как до меня доносится ни с чем не сравнимый аромат сгоревшей выпечки.

Тяжело вздыхаю и иду на кухню.

«Все-таки хорошая у меня мебель — качественная. Чего она только не пережила за последние десять дней!» — мелькает в голове, пока я осматриваю задымленную кухню.

Оля открывает настежь дверь, ведущую на веранду, чтобы выветрить запах гари, и горько сокрушается об очередной неудаче.

Отлипаю от дверного косяка и подхожу к столу. На большом противне вижу сгоревший кусок теста, который, по-видимому, и был когда-то пирогом. Горестно вздыхая, Оля прислоняется лбом к моему плечу, обвивая руками торс.

— Может, не мое это — готовка? М-м-м?

В этот момент, могу поклясться, почти физически ощущаю рой мыслей в голове. И что я должен ответить? Моя малышка добрая, непосредственная, но всё же женщина. Согласиться с ней? Признать, что повар из Оли действительно никудышный? Так обидится. А с другой стороны… Обвожу взглядом разгромленную, будто после набега татаро-монголов, кухню. Так и до пожара недалеко.

— Ну-у… — тяну задумчиво. — Может, стоит взять перерыв? Переключиться на что-нибудь другое?

Затаив дыхание, жду реакции, поглаживая Олю по напрягшейся спине.

— Наверное, ты прав, — обмякает, крепче прижимаясь щекой к моей груди.

Только сейчас замечаю, что и не дышал всё это время.

— Пойдем, посмотрим, как продвигается ремонт на лоджии? — пытаюсь отвлечь Олю, целуя светловолосую макушку.

— Пошли, — отстраняется от меня и обводит взглядом усыпанную мукой кухню. — Не понимаю, как у Зины, получается, налепить кучу пирожков и при этом не измазать всё?

— Опыт, малышка. Когда тебе будет шестьдесят с хвостиком, я уверен, станешь кулинарным профи, — обвиваю рукой женскую талию и веду прочь из кухни.

Выходим в холл и идем за лестницу, к неприметной двери, ведущей на лоджию. Открываю, пропуская Олю вперед, захожу следом в просторное помещение. В комнате витает запах пыли и шпаклевки. Рабочие, недавно покинувшие наш дом, успели вмонтировать норвежскую дровяную печь в дальнюю стену. Вдоль окон выстроились растения с широкими листьями в больших декоративных горшках — первопроходцы нашего сада. Остальной инвентарь сиротливо лежит в углу, дожидаясь своего часа. Сквозь большие панорамные окна, заменяющие одну стену, в комнату просачивается солнечный свет, в лучах которого летают кристаллики пыли.

— Завтра установят фонтан, можно будет вызывать клининговую службу, — говорю Ольге, разглядывая грязные и пыльные, все в разводах, окна.

— Фонтан? — замирает малышка, отвлекаясь от печи.

— Угу, фонтан. Тот самый, который ты вычеркнула из списка покупок с пометкой «дорого».

— Макар, ну зачем, — тянет растерянно. — Это вовсе не обязательно.

— Обязательно, если ты этого хочешь.

— Ты и так слишком заморочился вот с этим всем, — обводит рукой комнату, потерянно глядя на меня.

— Оль, я, конечно, не хочу кичиться своим состоянием, но поверь мне, несчастный фонтан вообще не повод для обсуждений. Давай уже, наконец, уясним, что моих денег хватит обеспечить нам далеко не бедную жизнь на долгие годы вперед. Еще и внукам достанется, — добавляю шутливо, разряжая обстановку.

После фразы о внуках на женском личике проявляется едва заметный румянец. Японский городовой, вот как Оле это удается?