И, наконец, приходит вечер. Сегодня в клуб идём лишь вчетвером. Среди нас и Женька Воробьёв, потому что его воображение покорила круглолицая, белокожая, с румянцем во всю щеку Любаня – поистине кустодиевский персонаж. Весьма энергичный Женька, чубастый, бровастый, долговязый, успевший умудриться кое-каким сексуальным опытом, теперь восторгался:
– Я уже думал, что все бабы – шлюхи, а тут такой цветочек, бутон прямо-таки. Цимус! Чистота и невинность.
Кроткая и благодушная Люба, дочь тракториста и доярки, учится в райцентре в педучилище, а домой приехала на выходные. И тут такая встреча – Женька Воробьёв! Нашёл свою Ассоль. Правда, мне она больше напоминает молодую дородную тёлку. Но, как говорится, любовь зла… Моя Рая тоже не грезилась мне в эротических снах, а вон как зацепила.
В клуб мы пришли едва ли не первыми. Присутствовали только местный пацан и его мамаша, которая протирала шваброй пол.
– Домино есть? – спросили мы.
Парень достал с полки коробочку. Вчетвером, вместе с ним, мы принялись «забивать козла». Постепенно клуб заполнился.
Пожаловала Женькина телушка. Он подскочил и усадил на своё место подростка. Вскоре один за другим и остальные мои компаньоны заменили себя за столом пацанами. В окружении местных малолеток я остался один. Моя Рая что-то не торопилась. Да и в клубе не наблюдалось вчерашнего аншлага, наверное, потому что завтра понедельник. Когда я окончательно понял, что моя вожделенная Рая не придёт, спросил у её подружки, где она.
– Так Райця ж в город уехала, пятичасовым антобусом. А ты всё ждёшь? Ой-ой, благенький, – рассмеялась та. – Бери вон любую и скачи. Чем мы хуже?
– Нет, вы слишком хороши для меня, – сказал я со всей серьёзностью, отвесил поклон и вышел из клуба.
Облом. Тоска. «О, жалкий жребий мой!» А я-то губы раскатал. Меня банально кинули.
Из-за угла клуба послышался девчоночий голос:
– Ой, та не надо же… Нет…
И Женькино воркование:
– Мне хотелось прижаться
к груди молодой,
Но ты шепчешь:
«Не надо, не надо…»
Ишь, как заливает! Есенина вспомнил. Романтиком сделался. Кажется, я злобствую. Это своё состояние я хорошо знаю, когда хочется одеться во всё коричневое и стать агрессивным вонючкой. Захотелось даже обмыться, но в лагере только холодная вода. Ещё хочется кому-нибудь в морду заехать. Конечно, лучше всего искупаться бы. Такое ощущение, будто у меня здесь постоянно грязные руки, и я даже чешусь. Наверное, от нервов. Слышал, бывает такое.
Ночью моё нервное состояние усилилось. В поле оно не прекращалось. Следующей ночью оно отчетливо локализовалось где-то в подбрюшье. Наступившим утром я убедился: на меня напали быстро размножающиеся насекомые, название которых считается неприличным. Возможно, в стогу подцепил. И ведь никому не скажешь! Засмеют. Надо смотаться домой.
Приезжаю только к вечеру. Нахожу Валерку Зака. Ищем керосин. Родители никак не могут понять, почему я благоухаю керосином. Отец, кажется, догадывается:
– Ты никак мандавошек подхватил?
Приходится сознаться:
– В перерыве на скирде задремал.
– Не манди! – говорит отец прямым текстом. – Поздравляю с боевым крещением! – И безудержно хохочет.
Хорошо, что в группе никто не догадался. Я, конечно, от ребят не скрывал свою донжуанскую победу, чем вызвал уважительное понимание. Главное – не стать причиной насмешек над горе-любовником в его первом сексуальном опыте.
