3
Так Рикардо уже на второй день очень осязаемо убедился в той, в общем-то, тривиальной истине, которую раньше знал лишь абстрактно и умозрительно: война – это грязное и кровавое дело. Антонио погиб в результате налёта колумбийских ВВС на колумбийскую деревню. Профессионализму лётчика следовало отдать должное: ракета легла точно в цель, не зацепив соседние дома. Несчастного, который навёл авиацию на дом, занимаемый штабом фронта, быстро вычислили и расстреляли, им оказался житель соседней деревни. Был ли он банально подкуплен властями, хотел ли рассчитаться за какую-то старую обиду, нанесённую партизанами, или же мстил за близкого человека, случайно подорвавшегося на партизанской мине, для Рикардо осталось неизвестным. Череда убийств и ответных актов возмездия, зачёркивая индивидуальные судьбы, уходила в прошлое, в историю страны…
«Насилие давно стало хроническим недугом Колумбии, прочно вошло в традиции этой земли, – записал Рикардо в дневнике. – Более ста лет либералы – сторонники буржуазных реформ – и консерваторы – партия латифундистов – воевали друг с другом руками бедняков. Теперь бывшие политические враги исправно, как часы, сменяют друг друга у власти, а война бедняков, часть которых носит солдатские погоны, продолжается в новых обличьях».
– Партизаны это понимают, это даже отражено в нашем фольклоре, – комментировал ситуацию Эмилио. С ним Рикардо теперь много общался, поскольку был оставлен при штабе фронта помогать с наглядной агитацией.
Эмилио здесь был кем-то вроде комиссара времён русской революции – отвечал за политическую подготовку и моральный дух партизан. С Россией ассоциации оказались неслучайны: в восьмидесятые годы, прежде чем вступить в РВСК, он успел пожить в СССР, где учился на инженера-химика. В Москве они могли даже встречаться с братом Рикардо, хотя Эмилио и не помнил аргентинца по имени Бруно. Для Рикардо Россия всегда ассоциировалась с космосом и классическим балетом. Умом он понимал, что сейчас там многое изменилось – неолиберализм, как повсюду, война на Кавказе, как при царях… – но продолжал надеяться, что русские рано или поздно начнут выздоравливать и снова предложат миру какую-нибудь объединяющую идею. Впрочем, выздоравливать нужно было не только русским.
– «…Все эти тридцать два года, вопреки противодействию официального руководства страны, мы прилагали самые разнообразные усилия для того, чтобы найти пути к демократическому миру в Колумбии через достижение соглашений…»
