Родители обнаружились в гостиной, и все. Пустота, ни загадочной женщины в окне, ни чародея. Совершенно пустой дом. В растерянности я забилась в собственную комнату.
На улице хлопнула дверь. Я выглянула в окно. Это миссис Стилл покидала особняк до темноты.
Отойдя на достаточное расстояние, женщина обернулась и взглянула на дом. Красные глаза демоницы светились в темноте ненавистью.
И я поняла, за что не люблю эту женщину.
За двуличие.
НОЧЬ ТРЕТЬЯ
Я внезапно проснулась посреди ночи.
Музыка. Та же мелодия вновь доносилась через перекрытия этажей. Да по одним отзвукам я узнала ее. Прекрасная в своей тоске и надежде мелодия, призыв одинокой души в темноте. Эта красота стискивала в груди до боли так, что ты не мог от нее отмахнуться и не прийти на помощь. Так призывает тот, кто гибнет, и знает об этом.
Высунув нос из комнаты, я обнаружила, что в моей спальне отличная звукоизоляция, а это означало защитные заклинания и прочие атрибуты.
Может быть, поэтому наглый котяра отказался входить в дом, а вовсе не из вредности, и не потому, что у него были ночные дела на промозглой улице?! Кошки ведь чувствуют подобное? А этот особняк защищен и снаружи, и изнутри.
В коридоре музыка слышалась гораздо громче.
Дом по-прежнему безмолвствовал и, немного поколебавшись, я все-таки выскочила в коридор, крадучись в темноте, отправилась на поиски музыкальной комнаты.
Мелодия шла именно из-за двухстворчатых дверей на третьем этаже. Я коснулась дверной ручки и замерла, памятуя о необъяснимых явлениях, возникающих в доме по ночам и куче пугающих рассказов моих одноклассников. Было боязно вот так резко открыть дверь.
Я нагнулась, чтобы заглянуть в замочную скважину, но на мою беду дверь не была заперта и открывалась вовнутрь. Я ввалилась в комнату.
Терри стоял там, где я никак не ожидала его увидеть, посреди комнаты со свечой в руке и горящим пучком травы.
Стоило мне очутиться в комнате, наделав шуму, музыка умолкла. А мой ночной знакомый тут же затушил тлеющий гербарий и бросился поднимать меня с пола.
Надо заметить, что крышка фортепиано была опущена, но тогда я не сообразила, что даже привидение не сможет двигаться так быстро: бросить играть, закрыть инструмент и очутиться на середине комнаты.
Но позорно валяясь на полу и путаясь в своей ночнушке, я даже и не думала о чем-нибудь другом, кроме стыда за свою феноменальную неуклюжесть.
Но Терри, как истинный аристократ, сделал вид, что ничего не заметил. В упор не видеть низших магических существ – это как раз неотъемлемое свойство потомственных чародеев.
Терри взял меня за руку и резко замер, пристально глядя на мое запястье.
А потом, словно мы и не прощались с ним накануне, без всяких приветствий и предисловий спросил:
– Это что? – И в голосе его слышалась ледяная сталь, присущая только потомственным, обещание во всем сию же минуту разобраться и гарантируя жестокую смерть всем выявленным нарушителям.
– Э-э… – опешила я от столь неожиданной темы разговора. – Это так, беленький, миленький котик поцарапал.
Терри улыбнулся так, как могут только аристократы или аллигаторы – сияюще-лучезарно и радостно.
– Поздравляю, этот беленький, миленький котик вскоре придет за тобой.
Я оторопела от такого известия.
– Мег! – Уже серьезно припечатал аристократ. Лицо его было серьезно и сурово. – Это брачная метка одного из древнейших семейств перевертышей! Если оборотень пометил тебя – он придет за тобой и похитит любой ценой!
