Алиса не ответила. Губы всё ещё горели от прикосновения Марка, а в ушах звенели его слова: «Я даже это делаю как подлец». Она провела рукой по стене, где раньше были силуэты его родителей. Теперь тут красовался похабный рисунок и надпись: «Убийца».
– Это не туристы, – прошептала Алиса. – Он сам пришёл ночью. Видела его следы…
Лика замерла, краска капнула на ботинок.
– Марк? Не может быть.
– Нет. Тот, кто это сделал… На нём был плащ с капюшоном. Но он знал про маяк. Знает, как ударить больнее.
Ветер донёс обрывки музыки из «Прилива». Марк открыл кофейню, несмотря на воскресенье. Алиса видела его в окне – он мыл кружки, яростно теряя губкой, будто стирал с них следы своих пальцев.
– Артём, – выдохнула Лика. – Это его почерк. В прошлый раз, когда он писал про Марка, тоже анонимки по городу расклеивал. «Сын погибших, или виновный?» – помнишь?
Алиса сглотнула ком в горле. Она достала телефон, перечитала сообщение Артёма: «Готовься к сенсации». Сенсация уже здесь, на стене, в этих кровавых мазках.
– Надо предупредить Марка, – она сделала шаг к кофейне, но Лика схватила её за рукав.
– Стой! После вчерашнего… Ты уверена, что хочешь? Он сейчас как раненый волк.
– Именно поэтому.
Дверь «Прилива» оглушила её звоном колокольчика. Марк не обернулся, продолжая вытирать стойку. Запах кофе смешивался с химической горечью моющего средства.
– Закрыто, – бросил он вполоборота.
– Это Артём. Он уже здесь. И это он испортил фреску.
Марк медленно повернулся. Его глаза были красными, веки опухшими, будто он не спал всю ночь. В руке он сжимал нож для резки бумаги – маленький, с чёрной ручкой.
– И что? – он ткнул ножом в стол, оставляя царапины. – Пусть рисует. Пусть разрушает. Всё равно это никто не увидит.
– Увижу я! – Алиса ударила ладонью по стойке. Чашки звякнули, как испуганные зверьки. – И ты увидишь. Потому что мы закрасим это. Снова и снова, если понадобится.
Он рассмеялся. Звук был ледяным.
– Ты наивная дура. Думаешь, краска всё исправит? – он подошёл так близко, что она почувствовала запах виски. – Артём не остановится. Он будет копать, пока не найдёт их тела. Или мои.
– Тогда прогони его! – её голос сорвался на крик. – Покажи, что ты не трус!
Нож упал на пол. Марк схватил её за плечи, пальцы впились в кожу.
– Ты хочешь знать, кто я? – он дышал неровно, глаза безумно блестели. – Я мог их спасти. Папа звонил в ту ночь, просил меня уговорить маму остаться. А я… я повесил трубку. Потому что обиделся на разбитую чашку.
Алиса замерла. Его слова висели в воздухе, как нож на нитке.
– Марк…
– Выходи, Артём! – неожиданно крикнул он, глядя в окно. – Хочешь сенсацию? Получай!
За стёклами мелькнула тень. Алиса обернулась – Артём стоял на улице, с телефоном в руке. Камера была направлена на них.
– Прекрати! – она бросилась к двери, но Марк уже вышел под дождь.
– Снимай, – он развёл руки, будто принимая распятие. – Сын-убийца. Живой труп. Человек, который боится собственной тени. Что ещё?
Артём опустил телефон. Его лицо, обычно самодовольное, вдруг исказилось неловкостью.
– Марк, я…
– ВЁРТИСЬ! – рёв Марка перекрыл гром. – Ты же этого хотел!
Алиса схватила его за руку, пытаясь оттащить, но он вырвался. Дождь сливал слёзы, грязь и боль в одно. Артём отступил, спотыкаясь о камни, и скрылся за углом.
Марк опустился на колени, сжимая голову руками. Алиса присела рядом, не решаясь прикоснуться.
– Прости, – выдохнул он. – Прости, что втянул тебя в это…
