Илона накинула халатик и приготовила чай. Достала самые красивые чашечки из гэдээровского сервиза «Мадонна». Мама их брала только по большим праздникам. А торт оказался под стать изысканной посуде, вкусный, сладкий, как то, что она сейчас испытала. И перед тем, как уйти, Никита взял её ещё раз. Она уже не пылала желанием, слишком много потратилось сил, но и сопротивляться тоже не могла. Она лежала и чувствовала себя доской.
– Завтра во сколько прийти? – спросил он, прощаясь.
– Ни во сколько, – завтра возвращаются родители.
– Тогда я позвоню послезавтра.
– Нет, лучше оставь свой телефон. Я буду под контролем, к тому же послезавтра надо подавать документы.
– Хорошо, – он накарябал на оторванном листочке календаря свой номер и протянул его Илоне, – буду ждать.
– Жди, – прошептала Илона, захлопнула дверь и, опираясь об неё спиной, бессильно сползла на пол. До завтрашнего утра надо выстирать и высушить утюгом простыню, незаметно зашить порванные трусики, разобраться с тортом. Столько ей одной не съесть. И, самое главное, сочинить правдоподобную историю появления цветов в квартире. А сил не оставалось. Их хватало только на битлов. Илона врубила магнитофон:
Аll you need is love,
All you need is love.
All you need is love, love.
Love is all you need.
«Всё, что тебе нужно – это любовь, – пробормотала Илона, – да, любовь нужна всем. Так это и есть любовь?» – вопрошала она себя.
10
Александра Евгеньевна шумно ввалилась в квартиру:
– Илоночка! Мы приехали! – она повесила ключ на крючок и, не дожидаясь ответа дочери, продолжила. – Как хорошо было на даче! И погода великолепная стояла. Ну как по заказу именно для нас! А как нам уезжать, так она и испортилась. Вот опять дождь барабанит по окну.
Илона едва успела продрать глаза и всполоснуть лицо. И всё-таки её сонный вид привлёк внимание матери.
– Ты спала? Поздноватенько! Опять читала до зари! Ох, – вздохнула мама, – Боже мой, ну как ты можешь? Тебе уже пора готовиться к вступительному, а ты полуночничаешь бесцельно. Мы ведь намеренно тебя не повезли на дачу, чтобы ты тут готовилась, чтобы тебе никто не мешал.
«Повезли, как вещь!» Но вслух просто соврала:
– Мама, я готовилась вчера, всё нормально.
Александра Евгеньевна внимательно вгляделась в лицо дочери. В нём читалась какая-то неуловимая перемена, но какая, она не могла определить.
– Да здорова ли ты? – рука потянулась ко лбу дочери. – Нет ли у тебя температуры?
Илона довольно резко отстранилась.
– Мама, я не маленькая. Была бы температура, сама бы смерила и тебе б сказала.
– Да, – в голосе Александры Евгеньевны чувствовалось недоверие, – но всё равно тут что-то не так. Витенька, наша дочь от нас что-то утаивает, – обратилась она к вытиравшему потный лоб мужу. Он только успел втащить в квартиру сумки с продуктами и барахлом, привезённым с дачи.
– С чего ты взяла? – удивился Виктор Сергеевич.
– Да ты посмотри на неё: круги под глазами, взгляд другой, и вообще.
– Взгляд всё тот же, круги – не высыпалась, читала ночи напролёт. – Виктор Сергеевич шумно опустил своё большое тело на банкетку. – Уф-ф!
– Ты, Витенька, своими мелкими рязанскими глазами, как всегда, ничего не видишь! А материнское сердце не обманешь! – Александра Евгеньевна проследовала в гостиную, потом открыла дверь в комнату Илоны.
– Так и есть! Розы! Откуда у тебя розы, Илоночка! – эти слова прозвучали как обвинительный приговор. Но Илона подготовилась.
