– Не пропадёшь, – не обращая внимания на всхлипывания и продолжая своё дело, боярин, осторожно, стараясь не причинить боль, оттолкнул ногой дочь, – к тетке в монастырь поедешь, она спрячет тебя и не даст никому в обиду.
– Но ты! Поедем вместе, умоляю, – не унималась Ксеня.
– Дура, – не сдержав свои эмоции, выругался отец, – ты, что ж не понимаешь? Они придут сюда! Не найдут меня и искать начнут! Ну, а тебя, – лицо мужчины исказилось болью, – снасильничают и убьют. Шубу надевай. Сани во дворе стоят. Торопись, иначе беде быть.
Девушка, вытирая рукавом слезы, катившиеся по алым щекам, поднялась с колен и, накинув лисью шубу, твёрдым голосом сказала:
– Прости за все, батюшка. Не поминай лихом, – поклонилась в пояс.
– Бог с тобой, моя кровинка. Перед господом нашим и перед людьми нет умысла плохого, всегда жил честно, также и поступал. – Самохин ознаменовал себя крестом и, подняв голову, взвёл руки небу, словно прося пощады.– Господи, милости для себя не прошу, умоляю, сохрани и убереги мою доченьку.
– Батюшка, – Ксения кинулась на отцовскую грудь, как вдруг, дубовая дверь в горницу отоварилась, и на пороге появился опричник царя.
Захар Васильевич рукой отодвинул от себя Ксению и вышел вперёд, заслоняя собой дочь.
– Что хочешь, бери, только дочь не тронь.
– Не бойся меня Захар Васильевич! – молвил опричник Даниил.– Без злого умысла в дом твой пришёл. Помочь хочу.
– Помочь? – Усмехнулся боярин.– Не ты ли в войске Скуратова служишь? Все его страшные дела выполняешь? Вчера со мной за одним столом сидел, хлеб мой ел, вино пил, а сегодня убить желаешь! Видел я, что вы с честным народом делаете.
– Торопиться нужно, – не дав ответы на вопросы, говорил молодой человек, – с минуты на минуту сюда явятся недоброжелатели твои. Я предупредить пришёл. Уходить нужно. Другие придут, то не пожалеют ни тебя, ни боярыню.
Не успев договорить, Даниил медленно начал опускаться на дубовый пол. Взгляд стеклянных глаз никого уже не видел, лишь обрывки слов, доносились эхом до ушей опричника. За спиной смертельно раненого Даниила стоял с окровавленным кинжалом опричник Андрей.
Ксения стояла бледная от ужаса. Отец девушки замер в ожидании.
– Уходим, – перепрыгнув через лежащего в крови Даниила, сказал Андрей и, схватив за руку Ксению, потянул к двери.
– Отец, – придя в себя, пыталась вырваться из цепких и сильных рук, девушка,
– Захар Васильевич, – оглянулся на боярина Андрей, пойдёмте, я вас выведу и укрою у себя в вотчине.
В горницу вбежал дворовый мужик Охрим и, с испуганным взглядом, сообщил:
– Захар Васильевич, нехристи в закрытые ворота ломятся, боюсь, что не выдержат натиска, и супостаты в терем ворвутся. Что делать то?
– Ворота балками укрепляй, – дал приказ боярин Самохин.
Ксения стояла как вкопанная. В груди сердце отчаянно стучало и ей казалось, что этот стук слышат все.
– Дочь спаси, – басом ответил боярин, – поклянись, что волосок с ее головушки не упадёт.
– Батюшка, – понимая, что отец остаётся в доме, чтоб задержать убийц и дать время ей уйти, Ксения, вырвавшись, подбежала к отцу. – Я не уйду без тебя.
– Уводи ее, – грозно закричал боярин Самохин.
– Клянусь, что не дам в обиду Ксению Захаровну, – промолвил Андрей.
– Уходи с ним сейчас же, – приказал боярин, – услышав крик дворовых, доносившихся с улицы.
Андрей крепко схватил за руку Ксению.
– Сюда, – крикнул боярин, и отодвинул незаметную дверь в стене. – Это тайная лестница, она выведет на задний двор.
