Одни думали, что за всем этим стоят некоторые депутаты парламента. Другие утверждали, что это торговцы мукой, создав беспорядки, хотят таким образом нажиться. Но никому и в голову не могло прийти, что эта ревущая толпа могла быть подкуплена принцем крови и что она была предвестницей Революции.
Когда толпа приблизилась к дворцу и Майар затянул знаменитую песню «Да здравствует Генрих IV», стало заметно, что многие из поющих были сильно пьяны…
Девицы из Пале-Рояля, не теряя времени, занялись тем делом, ради которого их и наняли. Приставая к солдатам Фландрского полка, они стали отдаваться им под сенью деревьев среди пустых бутылок и пропитанных салом обрывков бумаги. Аллеи, которые вели к дворцу, стали похожи на ярмарку. Там пили, горланили песни, без всякого стыда занимались любовью…
Вечером Людовик XVI принял в зале Совета делегацию из пяти женщин. Луизон Шабри, совсем юная работница, которая должна была говорить, настолько смутилась при виде короля, что невнятно прошептала:
– Хлеба…
И упала в обморок.
Когда она пришла в себя, Людовик XVI вежливо сказал:
– Бедные мои женщины, у меня в карманах хлеба нет. Но вы можете пойти в кладовую, и там вы найдете что-нибудь из съестного. Запасы там не столь велики, как было раньше, но возьмите все то, что найдете…
Затем сообщил им, что уже дал указание привезти в Париж зерно из Санлиса, и поцеловал Луизон.
Пятеро женщин, очень довольные результатом переговоров, покинули дворец.
– Да здравствует наш добрый король, – воскликнули они. – Завтра у нас будет хлеб.
Мегеры и потаскухи, придя в ярость от того, какой оборот грозили принять события, обвинили Луизон и ее спутниц в том, что они продались королю. Избивая и осыпая оскорблениями, их поволокли к фонарям, чтобы вздернуть за предательство интересов народа. Стоявшему на посту возле решетки офицеру с трудом удалось вырвать их из рук толпы, когда им уже надели на шею подвязки для чулок.
А пока мегеры продолжали вопить у дворца, Майар собрал самых симпатичных проституток, чтобы повести их в Учредительное собрание. Таких набралось с сотню, и к ним, по несчастью, присоединились несколько торговок.
Прибытие этого женского отряда в зал, где проходило заседание, привело депутатов в неописуемое смятение.
– Постойте, ребятки, – обратились к ним девицы, – сейчас мы займемся с вами любовью!
Председатель заседания, увидев, как эти, в большинстве своем пьяные, проститутки устроились на скамьях, стали блевать, дразнить представителей народа, немедленно ретировался из зала.
И тут же некая женщина по имени Ландель уселась на его место и, тряся колокольчиком, закричала:
– Подходите, подходите сюда, избранники народа! Я дам вам слово!
Несколько возмущенных депутатов покинули зал. Другие же, уйти которым не давали усевшиеся им на колени, обнимавшие их и дарившие им тысячи «непристойных ласк» девицы, были вынуждены остаться в зале.
Буквально на каждой скамье развернулись эротично-бурлескные сцены. Проститутки, задирая юбки, стали показывать всем и каждому источник своих доходов и существования. Этим они, естественно, вызвали большое оживление и смущение депутатов…
Вскоре те, в чьих жилах текла горячая кровь, дали себя соблазнить… За ними капитулировали все остальные… И за два часа зал заседаний Учредительного собрания был превращен в большой «крольчатник».
После этой оргии каждый представитель народа возвращался к месту своего проживания в сопровождении одной или нескольких потаскух; рассказывали, что самая разнузданная вакханалия имела место в некоем банном заведении…
