— Я слышу. — Поглаживала её по спине Глафира.
— Что собираешься делать, дочь?
— Я не знаю. — Всхлипывала девушка. — Помоги. Сбереги мою душу от черноты. Не дай пройтись по чужим костям. Не хочу я такого счастья, которое на беде и слезах построено будет.
— Ну не реви! Слезами делу не поможешь. Тут подумать надо. Не такая ты, чтобы притвориться и обмануть, когда надо для пользы. Непохожа на меня. Удивительно, но с Николаем больше общего, хоть и неродные. Ты скажи, хочешь уйти от него или минутная блажь на тебя нашла?
— Люблю, но так я не смогу. Когда он... Когда она... И ребёнок. — Сбивчиво лепетала Роза. — Уж лучше одной, чем сделать несчастным ещё и дитя.
— Тогда слушать свою мать внимательно...
Роза и сама ощущала, какие они с матерью разные. Тайны прошлого навсегда останутся в прошлом, но ясно одно — женщина сумела добиться своего. Глафира сохранила ребёнка, рождённого от другого мужчины, обвела мужа вокруг пальца. Хорошо это или плохо, но у неё была полноценная семья целых восемнадцать лет.
Николай и не сорвался на неё, выместил обиду на девушке, которую считал дочерью и любил. Характер у него тяжёлый, но в целом, оборотень он неплохой. Как бы не злился жену свою не распинал тут и там, да и прикипел он Розе, как своей кровиночке.
Оборотница тоже по-своему любила дочь. Возможно, больше ей досталось бы материнской заботы, будь она действительно от Николая. Но девушка была ежедневным напоминанием о грехе и неотвратимости расплаты за свершённое. Теперь же, когда всё вскрылось Агатова старшая неожиданно испытала облегчение. Ждала казни, а получила освобождение.
Долгие годы тяжкий груз, словно камень лежал на душе. И кто бы мог подумать, что через Розу придёт избавление от него. Да, никогда уже не будет между ней и мужем как прежде, но больше не боится собственной тени и пересудов. Раз принял Николай и другие завяжут языки в узелки.
Глафира удивлялась, как это вся стая молчала. Всё же Альфа позаботился о той, которая ему так по нраву. Не позволил косо глядеть на неё и шпынять. Да и в них с мужем никто пальцами не тыкал, чего бы там не думали. Неожиданностью стало для женщины такое поведение сородичей. Их стая полна пережитков прошлого в отличие от других.
— Если хочешь свободы, не иди в открытое сопротивление. Делай вид, что готовишься к свадьбе. Твоя занятость никого не удивит, даже Альфу. Сможешь видеться с ним реже. Улыбайся, веди себя как обычно, пусть и тяжело. — Наставляла Глафира. — А придёт час идти к алтарю, тогда и сбежишь. До того дня не выдай себя. Держи эмоции под контролем. Ни в коем случае не ври! Почует. Ян не должен ничего заподозрить.
— Но как я сбегу? Как? Не выпустят!
— Мы с твоим отцом придумаем как. Ты пока кивай и играй в счастливую невесту. Когда что-то идёт не так заговаривай зубы всякой ерундой. Можешь и сама его допечь, чтобы пореже желал с тобой пересекаться до торжества. — Улыбнулась оборотница.
— Невозможно. Проходу ведь не даёт. Сейчас не здесь только потому, что с Омегой своей ссорится.
— О-о-о-о! Спрашивай его мнение обо всём, начиная цветами и заканчивая салфетками. На все «решай сама» дуйся как мышь на крупу и бухти, мол, мне одной эта свадьба нужна? Поверь, он очень быстро взвоет.
Роза не стала дожидаться пока Альфа явится за ней. Она утёрла слёзы, умыла лицо и постаралась справиться с эмоциональной бурей. Девушка не представляла как переживётоставшееся время до свадьбы. В советах матери было здравое зерно. Если Ян почувствует перемену её к себе отношения, всему конец.
