Но только он хотел раскрыть рот, как его тут же опередил Тимка.
– Проходите ко мне, тётя Лиза! – он потянул девушку за руку. Мальчику не терпелось услышать от неё увлекательные рассказы о разных странах и путешествиях.
– Хорошо, вы там занимайтесь, а ты, Оксанка, играй со своими куклами и не путайся, пожалуйста, под ногами, – решил Игорь, выжидательно глядя на дверь.
Девушка аккуратно поставила в угол свои поношенные и, как видно, недорогие сапожки, затем неторопливо вытащила из свёртка домашние тапочки и вместе с Тимкой направилась в детскую, следом засеменила Оксанка, которая сразу смекнула, что в компании ей будет гораздо интереснее, чем одной.
Через десять минут раздался ещё один звонок. А поскольку он никого больше не ждал, то сразу понял, что это была Адель. Он кинулся её встречать. Мимо внимания вошедшей не ускользнуло то, что в доме присутствовала женщина, об этом красноречиво говорила стоящая в углу обувь. Она остановилась в нерешительности.
– Проходите, Адель, пожалуйста, – радушно пригласил гостью Игорь. – Это Тимкин репетитор к нам пришла. – Небрежно добавил он, и когда они прошли в его комнату, то плотно затворил дверь. Но всё равно до них доносились громкий голос учительницы и детский смех.
Игорь невольно поморщился:
– Вы, пожалуйста, не обращайте внимания на эти звуки. У преподавателей, сами знаете, есть дурная привычка – надрывать голосовые связки, будто кругом глухие. К тому же наша учительница из деревни.
– Ах, вот оно что! – понимающе кивнула Адель и спокойно расположилась рядом с ним. Портретом своего кумира она осталась весьма довольна и стала рассыпаться в благодарностях.
– Какой вы, однако, талантливый человек.!
– Ну что вы! – мягко возразил он, – у меня весьма посредственные способности, а, кроме того, я вообще терпеть не могу разные копии. Предпочитаю изображать человека в натуре.
Он отлучился на несколько минут в кухню, принёс оттуда бутылку грузинского вина, банку с красной икрой, коробку конфет и ещё кое- что из десерта, ловко раздвинул тёмный полированный столик и шутливо провозгласил:
– Давайте, так сказать, выпьем на брудершафт.
Вскоре превосходное крепкое вино развязало обоим языки. Игорь не узнавал самого себя, он, кажется, лез из кожи вон, лишь бы понравиться той, что сидела рядом с ним. То и дело он отпускал остроумные шутки, вызывая на её лице снисходительную улыбку, с иронией обсуждал последние политические события в стране.
Однако их романтичную идиллию то и дело нарушал не прекращающийся за стенкой раздражающийся голос репетиторши. Через некоторое время гостья вежливо попросила Игоря выключить свет.
– Он у вас слишком яркий, – томно улыбаясь и, как кошечка, грациозно потягиваясь, протянула она. – У меня, честно говоря, побаливают глаза. Если у вас есть свеча, то лучше зажгите её, с ней как-то уютнее.
– И загадочнее, и романтичнее, – весело подхватил он, с готовностью выполняя её просьбу.
Большая свеча, водружённая в изящную фарфоровую статуэтку с изображением полуобнажённой матери, кормящей младенца, повернула их беседу совсем в другое русло.
Как бы вскользь, кокетливо улыбаясь, Алычева небрежно обронила, что мужчины явно ошибаются, считая, что женщины любят их исключительно за сногсшибательную внешность, или за большие деньги, либо за ум, или за славу. Всё это, по её мнению, сущая ерунда.
– Тогда за что? – изумился он, весь напрягшись, и подавшись к ней.
