На мгновение отец семейства онемел, с лица его, словно губкой, стёрли все мысли и чувства.
Когда он опомнился, то первое, о чём подумал, – не перепутал ли сын чего-нибудь? Была у него такая привычка фантазировать. Но ведь имя совпадает. Чтобы окончательно убедиться в своих подозрениях, Игорь открыл широкий зеркальный шкаф, стоящий в углу, извлёк оттуда распухший от фотографий альбом и стал лихорадочно его перелистывать.
– Чёрт голову тут сломит! – проворчал он, роясь в кипе новых и старых, пожелтевших уже от времени фотографий. Наконец, он нашёл ту, которая ему была нужна. Он поднёс её к Тимкиному лицу и заставил его внимательно всмотреться. Память у мальчика была превосходная. Мужчину, изображённому на снимке, к которому сейчас Игорь питал лютую ненависть, он узнал сразу.
– Это, папа, тот самый дяденька, только здесь он в одних трусах, – протянул он.
У весьма впечатлительного Игоря при этих словах кровь прилила к вискам, сердце бешено застучало где-то у самого горла. Теперь он уже нисколько не сомневался, что коварная Лариса просто-напросто его предала, нанеся удар в спину. Эта мысль, как гвоздь, засела в нём. Видимо, со старым любовником, как и с поношенным, но хорошим платьем, всегда жалко навсегда расставаться, думал он. Несчастный и раздавленный, он машинально накормил детей овсяной кашей с фруктами, напоил киселём из вишни, а затем строго приказал им ложиться спать.
Сам же ничком повалился на диван и долго так неподвижно лежал. «Выходит, этот чёртов Денис тысячу раз прав, когда говорил, что женщины все одним миром мазаны. А я ещё тогда заступался за неё». О жене он теперь думал не с любовью и жалостью, как прежде, а с глухим раздражением и острой неприязнью.
О прежнем своём любовнике Лариса сама ему рассказывала, когда они ещё только дружили. Бывший её коллега Роман Авдеев, вскруживший ей голову, был младше её на четыре года. Возможно, думал Игорь, у них опять возродился роман. Ведь её ухажёр оказался чертовски настырным, он не отступал от Ларисы и тогда, когда она вышла замуж. И куда подевалась его гордость, ведь она предпочла ему – Игоря. Отставной жених, когда рассчитался с работы и уехал в другой город, не стесняясь, посылал ей пылкие письма, она со смехом показывала их мужу. Но может, она таким образом просто маскировалась, может, ей было весьма приятно их читать. Ведь она же не выкинула старые фотографии, где была снята наедине с Романом!
Он перебирал в памяти некоторые детали, связанные с ней, перетолковывая их в пользу своей версии. Вот, например, взять их интимные отношения. После одиннадцати лет их совместной жизни Лариса неизвестно почему часто отказывалась от его настойчивых ласк, от неё, как из распахнутой зимой форточки, веяло холодом.
На все его настойчивые попытки привлечь к себе её внимание, она демонстративно поворачивалась к нему спиной со словами: «Как мне всё это надоело!»
Он, наивный дурачок, тогда эти её выходки списывал на усталость и ни на что другое. А выходит, что деревянной куклой она была лишь по отношению к нему, а своему милому Роману наверняка расточала нежности.
– Поделом же тебе, рогоносцу! Не будешь теперь таким доверчивым к женщинам! – со злорадством думал он о себе.
В его воспалённом воображении услужливо рисовались картины, в которых он представлял себе пылающую от страсти Ларису в жарких объятиях любовника. «Если бы у неё с этим Романом ничего не было, то она, как раньше, обязательно откровенно призналась, что он к ним заявлялся. Значит, было ей что скрывать!»
