Выходит так, что начав, ловлю себя на том, как болтаю без умолку. То про одно, то про другое. Просто от нервов словно несет.
Перехватываю его взгляд.
Айдаров смотрит на мои губы. И кажется, даже не слушает. Когда спохватившись, замолкаю, он тоже продолжает молчать.
В итоге опять заговариваю, лишь бы сбросить тревогу. Но это едва ли удается. После пробую отодвинуться от него. Мягко, незаметно. Немного пересесть, как бы случайно сбросив его руку со своей ноги.
Нет. Свободы не светит.
Айдаров удерживает меня за ногу, переместив ладонь выше по бедру. Без слов. Просто жест, который ясно дает понять: лучше не дергаться. Выразительный жест. Цепкий.
— Выйду отсюда — приготовишь мне ужин, — заявляет он.
— Хорошо, — роняю, нервно сглотнув. — А что вы хотите?
Тьма в его глазах сгущается сильнее. Меня будто затягивает в зияющую воронку. Черную, бездонную, беспросветную.
— Ну то есть, — прочищаю горло. — Что вам нравится из еды? Любимые блюда?
— Без разницы, — говорит он. — На твой вкус.
Даже когда визит заканчивается, а Медведь отвозит меня в квартиру, и я остаюсь одна, выдохнуть не могу.
Понимаю, что скоро Айдарова отпустят из клиники.
На поправку он идет быстро. А значит… ужин не за горами. И не только ужин. Потому что взгляд у него очень «говорящий». Пусть эта тема и не поднимается пока что, по всему ясно, Айдаров хочет продолжить то, на чем нас прервали перед его ранением.
Гоню эти мысли прочь. О лишнем стараюсь не думать. Но это тяжело. Не помогают переключиться даже те книги, которые мне через время доставляет охрана. Вообще, не могу сейчас сосредоточиться на чтении.
Еще несколько визитов. С каждой новой встречей замечаю, что Айдаров все быстрее идет на поправку.
Вид его стремительно преображается. Даже находясь в палате, мужчина уже как будто мощнее становится, крепче. Выглядит далеко не таким осунувшимся, уставшим, как в первые дни после пробуждения.
Мои посещения становятся еще дольше. Хотя мы почти не говорим. Айдаров большую часть времени работает.
Короткие разговоры. Прикосновения.
Он хочет, чтобы я сидела на его кровати. Совсем близко. Разрешает мне взять книжку с собой. Читать здесь.
Так выходит, что я как будто привыкаю. К его присутствию, к тяжелому взгляду. И даже к тому, что его рука лежит на моем колене, слегка поглаживает бедро, пока Айдаров продолжает что-то изучать на экране ноутбука.
Ему лучше. С каждым днем.
Но выписка еще не скоро.
Это понимаю, услышав разговор Медведя с врачом. Последний как раз и объясняет, что Айдарову еще рано покидать клинику.
Хорошо. Какое-то время у меня есть. Кажется, не меньше недели.
Очередной день начинается как обычно.
Ярко освещенные коридоры больницы. Подъем на лифте. Вот только этаж оказывается другой.
— Вашего мужа перевели в другую палату, — сообщает мне врач.
Провожает до нужной двери. Уходит.
Помедлив, стучу.
— Да, — слышится хриплый голос Айдарова.
Тогда поворачиваю ручку, толкаю дверь и захожу.
Замираю, увидев, что он стоит перед окном. Спиной ко мне. На нем спортивные штаны, свободная футболка.
— Заходи, — говорит.
Шагаю через порог.
— Дверь закрой, — добавляет Айдаров.
Да, точно.
Притягиваю дверь.
— На замок, — выдает он.
Рассеянно делаю то, что сказано. Действую механически. Мысли сейчас совсем о другом.
Его вид сегодня приводит в шок.
Нет, я видела, что Айдаров поправляется. Каждый день подмечала в нем перемены. Он возвращался в привычную форму.
