– Почему?
– За два последних года мисс Мерсер заслужила репутацию бесстыдной кокетки. Всем известно ее твердое намерение выйти замуж за богатого человека, желательно пэра королевства. Надеюсь, ты не питаешь иллюзий относительно ее поведения в твое отсутствие.
– Во всяком случае, не жду, что все это время она носила власяницу.
– И правильно: ничего подобного Пруденс не делала. Больше того, судя по всему, она даже не вспоминала о твоем существовании. – Одри помолчала, а потом с горечью добавила: – Впрочем, вскоре после кончины Джона, когда ты стал новым владельцем Ривертона, интерес к твоей персоне значительно оживился.
Сохраняя внешнюю невозмутимость, Кристофер глубоко задумался: все услышанное плохо сочеталось с образом, возникшим при чтении восхитительных писем. Должно быть, мисс Мерсер пала жертвой завистливых сплетниц; красота и очарование лишь подтверждали справедливость предположения.
Вступать в спор с невесткой не хотелось. Надеясь отвлечь внимание от опасной темы, Кристофер заговорил о недавнем впечатлении:
– Сегодня во время прогулки встретил одну из твоих подруг.
– Кого?
– Мисс Хатауэй.
– Беатрикс? – Одри заметно оживилась. – Надеюсь, ты вел себя вежливо?
– Не особенно, – признался Кристофер.
– И что же ты ей наговорил?
Кристофер пожал плечами.
– Оскорбил ее ежика, – мрачно пробормотал он.
Известие вызвало открытую неприязнь.
– О Господи! – Одри принялась с таким остервенением размешивать чай, что едва не разбила ложечкой тонкую фарфоровую чашку. – Подумать только! Когда-то ты славился умением говорить комплименты и очаровывать. Что же заставляет постоянно и незаслуженно обижать самую милую и приятную девушку во всей Англии?
– Я не обижаю ее постоянно – только сегодня.
Одри презрительно скривилась.
– До чего же удобно обладать короткой памятью! А вот весь Стоуни-Кросс прекрасно помнит, как однажды ты заявил, что ее место в конюшне.
– Ни за что на свете не сказал бы подобного женщине, какой бы эксцентричной она ни казалась… и продолжает казаться.
– Беатрикс услышала твои слова во время разговора с одним из приятелей на осеннем празднике в поместье Стоуни-Кросс.
– И всем рассказала?
– Нет. Но совершила ошибку и поделилась с Пруденс, а та разнесла сплетню по всей округе. Мисс Мерсер хлебом не корми – дай позлословить.
– Да, бедняжка явно не пользуется твоей симпатией, – сделал вывод Кристофер. – Но если ты…
– Изо всех сил я старалась ее полюбить. Надеялась, что если стереть несколько слоев искусственности и притворства, внутри окажется настоящая Пруденс. К сожалению, выяснилось, что внутри пустота. И вряд ли эта пустота когда-нибудь заполнится.
– На твой взгляд, Беатрикс Хатауэй лучше?
– Во всех отношениях, за исключением, пожалуй, внешности.
– А вот в этом-то ты как раз ошибаешься, – уверенно возразил Кристофер. – Мисс Хатауэй – истинная красавица.
Одри вскинула брови.
– Ты так считаешь? – между делом уточнила она, поднимая чашку к губам.
– Не считаю, а вижу. Несмотря на характер, невозможно не признать, что мисс Хатауэй на редкость хороша собой.
– О, право, не знаю… – Одри сосредоточилась на чае, даже положила еще один кусочек сахара, совсем крошечный. – Беатрикс довольно высокого роста.
– И рост, и фигура безупречны, идеальны.
– Да и каштановые волосы вполне обычны.
– Но это не простой каштановый цвет, а темный, как соболий мех. А глаза…
– Голубые, как у многих в Англии, – отмахнулась Одри.
