Знать бы, как этим состоянием воспользоваться.
Красавица Нина, судя по всему, не знала. Наверное, поэтому сбежала к исколошматившему Михаила другу, как только он выписался из травматологии.
Злат грустил недолго. Новая любовь помогла забыть старую. Продлилась она ровно неделю, влюбленные разбежались в разные стороны.
Злат неутомимо продолжал искать. Каждый раз, увидев новую красотку, вскрикивал:
«Это – она. Женюсь!» А через несколько дней убегал без оглядки. И начинал все сначала. Высокий, плечистый, с золотой улыбкой – завидный жених.
После седьмой попытки найти одну-единственную Злат сделал заключение: «Все девки – суки». Поиски, правда, не прекратил, но руку и сердце никому больше не предлагал.
Сейчас Злат уже не бегает, задрав штаны, за каждой юбкой. Живет с одной женщиной, потом – с другой. Поочередно. Но подолгу, по несколько месяцев кряду. В профбал он вступил недавно, когда их сверхсекретный почтовый ящик успешно рассекретили и сотрудникам перестали выдавать зарплату. Оборонка разваливалась с не меньшей скоростью, чем остальные госпредприятия.
…Злат быстро перебрасывал заправочный шланг от одной машины к другой, не проливая ни единой капли едкого топлива. Его аккуратность, как правило, не оставалась без внимания щедрых клиентов.
– Дела идут, контора пишет. В основном зелененькими, – подмигнул он исполнительному директору. И, глядя вслед удаляющемуся коллеге, передразнил: – «Жена»! Телка его ждет, вот кто. Реально. Толстуху со склада помнишь? Нет? Ну и лады, реально!
Увлекшись, Злат не заметил, как из горловины заправляемой «Волги» брызнула струя бензина.
– Эй ты, «реально»! Куда зенки наставил? Коз-зел!
Клиент чаевых не дал.
А Ники чаевые сыпались как из рога изобилия. Кожаная куртка заправщика мелькала между машин, от одного бензобака к другому, к кассе и обратно. Касса, само собой, за дополнительное вознаграждение, для ленивых водителей: кто захочет в такой мороз покидать теплый салон.
– Волка ноги кормят, – констатировал Злат в перерыве между клиентами.
– Не ноги, а руки. Иногда – голова, – напомнил менеджер на всякий случай. – Ты оповестил наших об операции «Мир»? План ясен?
– А как же, реально! «Миру» – мир, – сострил Злат. – Завтра чуть свет приеду, – пообещал, направляясь к подъехавшему клиенту.
Следующее утро, последнее в уходящем девяносто втором, выдалось холодным и солнечным. Значит, новогодняя ночь будет традиционно морозной и звездной.
Лихо пролетев по Садовой мимо желто-коричневого здания с развевающимся американским флагом, оранжевый «Мустанг» Ники свернул в короткую узкую улочку между боковой оградой американского посольства и гостиницей «Мир». В ней любят останавливаться иностранные гости: удобно.
Улочка упирается в широкий проезд, строго напротив Горбатого мостика. Традиционное место митингов и демонстраций. Белый дом-то – вот он, рядом. Протест должен быть услышан.
Сегодня, несмотря на мороз, тоже собрались какие-то люди.
Сдав назад, «Жигуль» остановился на пересечении узкой «посольской» улицы и еще более узкого переулка, огибающего с тылу гостиницу «Мир», а другим концом упирающегося в Новый Арбат. У посольства, занимающего целый квартал, парковка, само собой, запрещена. Заблокировать переулок своими машинами и отсечь случайных халтурщиков здесь проще простого: пусть не суются в чужие точки.
Высокая колокольня давно недействующего храма нависала прямо над оранжевым «Жигулем». Залезть бы на верхотуру и наблюдать за посольским двором. Так близко: плюнь – долетит. Впрочем, и отсюда видно – и двор, и постройки, и выходящих из них американских обитателей. Прилегающие к посольству улицы и подъезд к гостинице «Мир» – тоже как на ладони. Удобное место.
