Алексей Алексеевич Копцов, 40-летний генеральный менеджер одной крупной торговой компании, солидный, полноватый господин, давно лысеющий и с брюшком, носивший всегда яркие галстуки и мешковатые костюмы, зачесывающий прямые густые волосы назад, в последнее время частенько стал задерживаться на работе. То в девять вечера придет, то в десять, а то и за полночь заявится. И это немудрено – у него появилась любовница, новая молоденькая секретарша Ангелина. Наталья, благоверная, сразу почуяла неладное. И не только потому, что муженек стал задерживаться, и неоправданно, допоздна. Но и по тому, что, во-первых он заметно похудел, этак даже постройнел; во-вторых, он почти совсем перестал спать с нею, то есть, худо ли, бедно ли, хотя бы с грехом пополам, хотя бы разок в декаду, но все-таки исполнять положенный ему супружеский долг; он уклонялся от интимной близости с упорной изощренностью школьника, нежелающего учить ненавистный урок, под самыми различными предлогами, банальными и смехотворными: то у него голова болит, то устал на работе, то настроение не соответствующее; в третьих, он стал подсмеиваться над тем, как она одевается, и вообще стал критиковать ее; в четвертых, в семейную казну от него стало поступать заметно меньше денег; в пятых …впрочем, мало ли еще деталей и мелочей, которые может заметить и обнаружить в муже подозревающая его в измене жена. Обнаружить сразу, вдруг, и не обязательно явными уликами, или заметить с течением времени, когда ход налаженной супружеской жизни вдруг начинает давать сбои. Словом, супружница поняла, что у него появилась О Н А.
Супруга уже не один раз намекала ему на то, что он совсем от семьи отбился и вообще, мол, что это такое значит – эти поздние возвращения, но он продолжал свое.
– Ты знаешь, сколько сейчас появилось работы? – толковал он ей как-то за ужином, насильно запихивая в себя приготовленный ею шницель с жареным картофелем, так как уже отужинал в другом месте. – Знаешь? Нет, не знаешь! Я еле-еле выгребаю… Ведь наша компания стремительно расширяется, у нас филиалов уже шесть штук в разных городах, да еще розничная торговля… Да мы скоро заткнем за пояс этих чертовых монополистов!.. И чтобы все это сейчас разгрести и наладить дело, мне понадобится целый год, не меньше, непрерывного каторжного труда! Не меньше!
– Но ведь у вас розничной торговлей, кажется, занимается Путайкина, – робко заметила жена, немного знавшая его дела. Знавшая прежде, но не теперь.
– Путайкина? Ну что Путайкина?.. Конечно, розницей занимается Путайкина, но она еще сырая, как непросохший веник. Шеф так и сказал про нее, и мне поручил контролировать ее. Причем каждый ее шаг в буквальном смысле!.. А вот картошечку ты, милая, передержала на сковородке, она у тебя совсем-совсем высушенная…
Женушка невесело вздохнула, так как и тут муженек выдал себя с головой, ибо картошечка была приготовлена ею совершенно в его вкусе, как он любил – сильно поджаренная, сухая, «хрустка», как он выражался когда-то, в лучшие времена. И всегда он ее с аппетитом съедал, «схрустывал» в любом количестве, сколько ни приготовь. А теперь уже подзабыл об этом. Значит и вкусы у него теперь за это время поменялись и картошечку где-то и кто-то готовит ему в другом месте и по-другому.
