– Чего ты плачешь? – Игорек не ответил, но продолжал плакать. Удивленная мать несколько раз спросила еще, но наконец отстала. Знала бы она, отчего плакал сын!
Иногда Валентина Ивановна брала с собой Игорька на работу в колонию, где она работала с группой девочек разного возраста. В колонии порядки были почти как в лагерях заключенных. Дети содержались там от самого младшего возраста до достижения совершеннолетия. Мальчики и девочки всегда находились строго отдельно, но все равно часто случались несчастные случаи, конечно, с девочками. За мальчиками смотрели только мужчины крепкого сложения, которые удерживали порядок с трудом. Один раз Игорек был свидетелем такой картины. По улице ехала повозка, управляемая мужичком. На телеге лежала гора свежей капусты с поля. Вдруг неожиданно со всех сторон с визгом и воплями налетела орава малолетних из колонии и набросилась на капусту. Мужичок со всей силы хлестал их кнутом налево и направо, но на это никто не обращал внимания. В один миг телега начисто опустела и наступила опять тишина. Хотя кормили в колонии по тем временам неплохо, даже иногда давали вареные яйца, что в детдоме не случалось, колонисты постоянно ходили голодные, сбегали в город, где занимались воровством и мелкими грабежами к несчастью для жителей Середы, живущих в постоянном страхе от таких соседей.
Почти каждый день в колонии что-нибудь да случалось: побеги, побои, насилия, где больше всех доставалось девочкам и младшим по возрасту. Однажды всех потряс случай. Один мальчик поспорил, что проглотит вареное яйцо целиком. Яйцо, конечно, застряло (ни туда – ни сюда) и мальчик стал задыхаться. Пока это заметили воспитатели, пока прибежали врачи, было уже поздно – мальчик умер.
В памяти Игорька навсегда запечатлелось то, как в окрестности колонии часто распространялся аппетитный запах – это варились щи из свежей капусты (основное блюдо в колонии). Этот манящий запах исходил из столовой, которая представляла собой большое помещение с рядами деревянных, ничем не покрытых столов во всю длину зала. В столовой (так запомнилось Игорьку) всегда стоял туман, и стоящему у входа не было видно противоположной стены с окнами для раздачи на кухню. Во время обеда в помещении стоял такой сплошной монотонный гул, что нельзя даже было уловить смысла отдельного разговора.
Когда руководство колонии решило, наконец, навести дисциплину и порядок, то вызвало бригаду, вероятно существующую специально для подобных случаев, состоящую из опытных охранников. В колонии была компания, или шайка, в которой был главарем, или атаманом, один малолетний, можно сказать, бандит, причем не старшего возраста (всего лет 12-14) и не особо большого роста, но довольно крепкого сложения, которого все боялись, видимо, не без основания. Все называли его Мустафой. Имя это (точнее кличку) произносили в колонии, особенно девочки, со страхом. Вот за этим-то атаманом и вызвали бригаду, понимая, – если его не станет, то шайка распадется. До Мустафы дошел слух о том, что за ним приедут “волкодавы”, и он был готов к ожидаемой встрече. Когда приехавшие “волкодавы”, человек 5-6, вошли в столовую, то в них разом полетели табуретки и другие подвернувшиеся предметы при истошном крике (визге) огромной оравы (не менее пятидесяти) малолетних преступников. Но опыт и тренированность победили – Мустафу скрутили и увезли. В колонии (и в городе) стало намного спокойнее.
