– Я боюсь даже рассказывать, насколько это не мое. Много «ню». Главное – я не хочу сам снимать, мне нужен ассистент, чьими руками все это можно провернуть. Ты знаешь каждую блоху здесь, может, у тебя будет кого мне порекомендовать?
Арсен почесал живот, обернулся к Иванам и показал на опустевший стакан.
– Важны две вещи: умение работать в студии и полная отмороженность, – продолжил Глеб. – И второе, наверное, намного важнее для моего заказа.
Арсен ненадолго задумался, потом вынул ручку из нагрудного кармана и начал писать на салфетке имена, клички, никнеймы. Глеб следил за ним и комментировал каждую новую строку.
– Нет, это же старый мудак. О боже, Арсен, Витя же еще пять лет назад был больше алкашом, чем фотографом, он мне всю студию заблюет. Ну нет, извини, но эта бездарь точно не прикоснется к моему оборудованию. Светка? Она еще внуков не нянчит там?
Получив отказ по всем кандидатам, Арсен скомкал салфетку и спрятал ручку обратно в карман. Он отхлебнул из стакана, прислушался к путешествию жидкости по организму.
– Я вспомнил всех, кто умеет пошуршать в студии и кому сейчас очень нужны деньги. По отмороженным у меня мало информации, это ребята из репортажа, а не студийщики. Если бы ты не был трусишкой, сейчас сам был бы репортером и не пугался голых теток до икоты.
Годы в студии приучили Глеба быть хозяином положения и вести все разговоры властно и неспешно. Пока он думал над острым ответом и как поизящнее послать Арсена – на этот раз и навсегда – дверь бара с треском распахнулась. Ее открыли с ноги.
Так сразу описать нечто на входе Глеб и не смог бы. Оно было одето в рваные джинсы, волосы свисали сосульками, одна прядь – вдвое длиннее остальных – была розовой. Куртку нечто носило необычную – хотя, такой креатив Глеб видел давным-давно у родителей на обложке пластинки «Пинк Флойд». Нечто повторило эту идею: по всей поверхности кожаной куртки были пришиты электрические лампочки. Они смешно двигались при каждом шаге нового посетителя.
Глеба существо позабавило, а вот Арсен чуть ли не заскулил. Глеб с удивлением посмотрел на него, но спросить ничего не успел: Арсен вскочил и побежал к существу, схватил за локоть и вытолкал вон. И сам же канул вслед за ним в темноту.
Публика наблюдала с вялым интересом, без всякого любопытства – так зрители смотрят давно уже поднадоевший спектакль. Глеб подошел к барной стойке и дождался, пока один из Иванов освободится.
– Это что за чудо-юдо сейчас было? – спросил он.
Иван сделал сложное выражение лица, продолжая вытирать стакан полотенцем.
– Это вам лучше у Арсена спросить. Он уже год мучается. Мне вроде как неловко без него рассказывать.
Глеб вернулся на свое место еще более заинтригованный.
Арсен пришел через полчаса. Он весь раскраснелся, пыхтел, бормотал что-то под нос. За ним вился шлейф из сочувствующих взглядов.
Иван тут же протянул бокал со следующей порцией виски.
– Давно же мы с тобой не виделись, – сказал Глеб, когда устроился на барном стуле рядом.
– Да уж, – протянул Арсен.
– Я многое упустил.
– Не так чтобы уж, – сказал Арсен. – Только то, что у меня появилась девочка, за которой я теперь должен вытирать все сопли.
Глеб пытался справиться с удивлением.
– Девочка? Кто она?
– Моя племянница.
– Что-то я не припомню, чтоб у тебя были родственники здесь.
Арсен вздохнул. Одновременно с разговором он яростно молотил толстыми пальцами по телефону: переписывался с кем-то в чате.
