– Ругаешься с ней? – спросил Глеб, дивясь собственной чуткости.
– Ага, – сказал он и с треском приложил телефон о стойку. Действие дало свои плоды: по экрану расползлась сеть трещин. Арсен немного помолчал, пытаясь выдернуть себе клок волос, и начал рассказывать.
Оказывается, у Арсена был двоюродный брат, Василий. Старше на целое поколение – пока малыш кузен учился ходить, брат с дипломом иняза уже работал в японском диппредставительстве. Проработал двадцать лет, стал зрелым мужчиной. И вдруг – влюбился. Женился. Родили дочку. Воспитывали ее в своей Японии в смешанных славянско-восточных традициях. Только вот счастье длилось недолго: жена попала под грузовик, когда малышке было три года. Это сломило брата. Он бросил работу, начал пить и вернулся в родную страну. Василий вырастил девочку в грязной однушке, обклеенной постерами американских звезд, и когда ей исполнилось девятнадцать, отправился вслед за женой тем же способом, только с помощью отечественного «КамАЗа».
Арсен помолчал и показал Ивану на пустой стакан. Тот заменил его полным.
– Вот так Шизука Васильевна осталась одна, а я узнал о ее существовании. Еще при отце она еле закончила школу, о поступлении в университет и речи не было. Прямая дорога в наркоманки, квартира уже, считай, готовый притон. – Арсен с усилием потер шею. – На меня вышел ее участковый: попросил познакомиться с племянницей поближе. А я не смог оставить ее там и забрал жить к себе. Ты же знаешь, у меня папа был из детдома, он мне крепко вбил в голову, что ненужных детей не бывает.
– И она согласилась?
– Очень не хотела, сопротивлялась всеми четырьмя лапами. Дикий зверек. Но она совершеннолетняя, имеет право. Помогли менты из участка – припугнули ее как следует. Они ее за эти годы как облупленную выучили.
– Выглядит совсем подростком, – сказал Глеб.
– Из-за этого прикида ушлепского, – ответил Арсен и покрутил виски в стакане. – Но я вообще не понимал, на что иду. Девушка. Из странной страны со своими странными обычаями, хотя ей и кажется, что ничего восточного в ней нет. Да и при том она немного… ну, я не силен в терминах… Аутист, социопат, шизофреник. Я ее так и зову ласково – Шиза. В общем, ее девиз – чем хуже, тем лучше. Никогда не смолчит. Несет все время ересь какую-то, строит бредовые планы, одевается – бомжи местные над ней потешаются. Никогда не смотрит в глаза, не смеется. Приходит сюда пьяной, позорит меня.
Глеб молчал. Ему было неловко: он отвык погружаться в чужие проблемы и одновременно стыдился, что ничего не знал.
– Я чувствую таким виноватым перед ней. Я не справляюсь, не понимаю ничего, и только еще больше порчу ей жизнь. Но если бы она хоть раз мне улыбнулась!
В снова опустевший стакан капнула одинокая слезинка. Глеб никогда не видел, чтобы Арсен плакал. Он не знал, чем его поддержать. Нужно было хоть что-то сказать.
– Зато у тебя есть бар. Твои снимки.
Арсен дернулся.
– Да, вот, пожалуйста, вон говно на стене! На целую выставку собрала шедевров.
– Так это ее работы?
Арсен грустно улыбнулся.
– Я отдал почти всю свою технику ей – лишь бы чем-то толковым занималась. Она пару раз в неделю выходит на охоту. – Арсен махнул рукой в сторону экскрементов. – Говорит, что видит мир лучше других, и просто выкладывает самую суть без фотошопа.
– Интересный взгляд.
Арсен вздохнул, но уже чуть повеселее.
– Она как взрывчатка. Близко не подойти, и не замечать нельзя. Просто нужно ждать и молиться, чтобы эта энергия нашла мирное русло.
