Ферун сморщился. Однако это слово не совсем точно. Расположение его перьев было не только более сложным, чем у земных птиц, – они еще и плотнее прилегали к мускулам и нервным окончаниям, движение их давало начало целому созвездию выражений, недоступных человеку. Раздражение, беспокойство, обескураженность – все это, во взаимосвязи друг с другом, выразило его тело.
– Ну! – Холм подошел к сконструированному специально для него стулу и сел. Во рту ощущался привкус табака. – Рассказывай!
Ногти-когти зацокали по прекрасному полу. Ферун расхаживал по комнате.
– Я продиктую полный отчет, – сказал он. – Вкратце: дела обстоят хуже, чем я того боялся! Да, они пытаются установить единое командование и вбить в голову каждого капитана мысль о необходимости полного подчинения.
Но они не имеют ни малейшего понятия о том, как за это взяться!
– Бог тому свидетель, – воскликнул Холм, – что мы пытались поладить с ними эти последние пять лет! Я думал. Дерьмо, в этом так называемом флоте коммуникация находится на таком низком уровне, что мне приходится опираться только на впечатления, и, думаю, мое было неверным. Ты же знаешь, я считал, будто реорганизация находится на полпути к завершению.
– Так оно и было, но все пошло прахом! Непомерная гордость, ссоры из-за пустяков – вот в чем беда! Мы, итриане – по крайней мере, наша доминирующая культура, – не слишком подготовлены для полной централизации.
– Ферун помолчал. – Действительно, – продолжал он, – самым сильным аргументом против реорганизации нашей отдаленной, с плохо связанными между собой частями планеты, является то, что Земля располагает гораздо большими силами, но должна держать под контролем куда большие пространства, чем доминион. И если они нападут на нас, те коммуникации превратились бы для нас в ахиллесову пяту.
– Ха! А этим сумасшедшим на Итри не приходило в голову, что Империя не так глупа? Если Земля нападет, то это будет не войной, начатой Землей, а лишь горячим сектором, находящимся вблизи от наших границ.
– Мы обнаружили лишь очень слабые признаки сосредоточения сил в ближайших системах.
– Конечно, нет! – Холм ударил кулаком по ручке кресла. – Неужели они бы так просто обнаружили свои приготовления? – Вы бы обнаружили? Они будут собираться в космосе, в нескольких парсеках от любой звезды. Между местом сбора флота и любой планетой, до которой могут добраться наши разведчики, движение должно быть минимальным. В нескольких световых годах от нас они могут тайно собрать достаточную силу, чтобы свободно нанести нам удар с воздуха.
– Ты говорил мне это уже много раз, – сухо сказал Ферун. – Я это обдумал. Вычисляя возможные варианты. – Он перестал шагать. Некоторое время в комнате царило молчание. Желтый свет Лауры бросил на пол тень в форме листа.
– В конце концов, – сказал Ферун, – наши методы ведь спасли нас в период волнений.
– Нельзя сравнивать войну князьков, пиратов, жалких забияк, варваров, никогда не выходящих за пределы стратосферы, если только у них нет автоматических кораблей. Нельзя сравнивать все это жаждущее крови ничтожество с Имперской Землей.
– Я знаю, – ответил Ферун. – Суть в том, что итрианские методы хорошо служили нам, потому что они согласуются с итрианской натурой. Во время моей последней поездки я начал сомневаться, не станет ли наша попытка превратиться в бледную тень соперника пустой потерей времени. Попытка делается, пойми – получишь столько деталей, что успеют набить тебе оскомину, – но не случится ли так, что все, что она нам даст, это отсрочка. Я решил, что раз уж Авалон должен затратить все усилия на достижение кооперации, он может, в то же время, рассчитывать на помощь извне.
