Люксембургский сад. Из французской поэзии XIX-XX вв. - страница 12

Кармен

Кармен тонка – исчадье ночи,

От черных кос уйти нет сил;

Зловещей страстью блещут очи,

А кожу дьявол ей дубил.

«Уродка», – слышно в женских сплетнях,

Но тем любовь мужчин сильней.

В Толедо, стоя на коленях,

Архиепископ служит ей.

Шиньон ее, как зверь в неволе,

Что скован цепью золотой, —

Но отпускается в алькове

По телу мантией-волной.

И среди бледности томящей

Цветет, пылает алый рот, —

В победоносном смехе мстящем

Свой пурпур из сердец берет.

Так создана самой природой

Бурлить, стремиться, обжигать;

И своей огненной свободой

Расслабленных подстерегать.

Она невыносимо колка,

Горька, – крупица моря, стон.

Так Афродита волей рока

Явилась в мир из бездны волн.

La chimère

Une jeune Chimère, aux lévres de ma coupe,

Dans l’orgie, a donneé le baiser le plus doux;

Elle avait les yeux verts, et jusque sur sa croupe

Ondoyait en torrent l’or de ses cheveux roux.

Des ailes d’épervier tremblaient à son épaule;

La voyant s’envoler, je sautait sur ses reins;

Et, faisant jusqu’à moi ployer son cou de saule,

J’ enfonçai comme un peigne une main dans ses crins.

Elle se démenait, hurlante et furieuse,

Mais en vain. Je broyais ses ﬂancs dans mes genoux;

Alors elle me dit d’une voix gracieuse,

Plus claire que l’argent: Maître, où donc allons-nous?

Par-delà le soleil et par-delà l’espace,

Où Dieu n’arriverait qu’après l’éternité;

Mais avant d’être au but ton aile sera lasse:

Car je veux voir mon rêve en sa réalité.

Химера

С Химерой юною из чаши пил одной

Губами поцелуй в той оргии пьянящей.

О зелень глаз ее! И рыжей гривы зной,

Потоком золотым волос волны парящей.

Дрожь ястребиных крыл вздымала ее плечи,

Боясь, что ускользнет, проник я в душу к ней,

За шею гибкую держась, чтоб было легче,

Вонзался пальцами ей в гриву всё сильней.

Она как фурия металась и рычала,

Ее бока сжимал, безумьем одержим;

И милостиво мне она тогда сказала:

Ответь, мой господин, куда же мы спешим?

За солнце, за предел, раздвинувший пространство,

Откуда сам Господь взирает на века.

Цель бытия – твое крыло; и постоянство

Полета наяву, когда мечта близка.

Charles Leconte de Lisle

(1818–1894)

Шарль Леконт де Лиль

(1818–1894)

Villanelle

Une nuit noire, par un calme, sous I’Equateur.

Le Temps, l’Etendue et le Nombre

Sont tombés du noir ﬁrmament

Dans la mer immobile et sombre.

Suaire de silence et d’ombre,

La nuit efface absolument

Le Temps, l’Etendue et le Nombre.

Tel qu’un lourd et muet décombre,

L’Esprit plonge au vide dormant,

Dans la mer immobile et sombre.

En lui-même, avec lui, tout sombre,

Souvenir, rêve, sentiment.

Le Temps, l’Etendue et le Nombre,

Dans la mer immobile et sombre.

Песенка с припевом

Темная ночь, тиха, под Экватором.

Пространство, Время и Число

Ичезли в черном небосводе

В том море, чье темно чело.

Так ночи саван – тени зло

Стирает, по своей природе,

Пространство, Время и Число.

Руин молчанье тяжело,

Дух тонет сам в пустой свободе

В том море, чье темно чело.

Бездвижно вечное чело,

А память чувств приснилась вроде.

Пространство, Время и Число

В том море, чье темно чело.

Aux modernes

Vous vivez lâchement, sans rêve, sans dessein,

Plus vieux, plus décrépits que la terre inféconde,

Châtrés dès le berceau par le siècle assassin

De toute passion vigoureuse et profonde.

Votre cervelle est vide autant que votre sein,

Et vous avez souillé ce misérable monde

D’un sang si corrompu, d’un soufﬂe si malsain,

Que la mort germe seule en cette boue immonde.

Hommes, tueurs de Dieux, les temps ne sont pas loin

Назад Вперед

Люксембургский сад. Из французской поэзии XIX-XX вв. - страница 12

Похожие книги