Чёрные сплетения бластов прислонились к стене рва, опустившись в воду. Так и зависли над громадной тенью пропасти. Самый смелый, что добрался до верхней крыши – лишился жизни, насаженный грудиной на остроконечную статую рыбы с телом тигра, – Ао чувствовал себя скульптором в том сражении. Считалось, что фигура «сятихоко» охраняет крепость от пожаров.
– А что насчёт мертвецкого холода? – спросил сам себя Ао, остановившись и взглянув в ночное небо. Давно он не видел звёзды, как жаль. В новой-бывшей столице Киото тоже много света и мало пространства.
Краем всё ещё переливающимся синим свечением глаза, он заметил валявшийся журнал под липким мазутом, вражеской кровью, со знакомой физиономией.
Очередная обложка с нахальной рожей Третьего. Кагай скромно улыбался, демонстрируя выразительные ключицы. Надпись: «Рутина особенного человека» как красная тряпка махнула перед японцем —быстрая молния испепелила ненавистную страницу. Про его рутину никто не расскажет.
На личный телефон пришло новое уведомление: «Сбор на базе. Обязательное присутствие всех осветлённых. Приказ Зейна».
●○●
Порой людям нужно дать так мало, чтобы заставить их изображать себя теми, кем они не являются. За всю свою карьеру герр Циглер повидал немало самозванцев, и эта встреча не стала исключением.
Перед ним на стуле ёрзала молодая девушка, постоянно потирая руками свои худые ляжки. Тени наложены несимметрично, кожа осыпается от некачественной «штукатурки» на лице, а в глазах блестит нездоровый азарт.
– Тарасова Лина Викторовна, я польщён вашими лестными комментариями обо мне и моей команде. Попрошу ближе к сути. Биография вашей подруги…
– Да! Да, конечно, мистер Зейн!
Она выговаривала его имя, смягчая согласную «з» и это невыносимо резало тонкий слух напротив.
– И? – выдохнул Циглер.
– О, ну, мы вместе учимся в институте. Учились… Но на разных факультетах. Дружим почти три года. А правда, что кровь Исы исцеляет от любой болезни? В интернете писали…
– Лина. Не отвлекайтесь.
Смутившись, девушка хихикнула и снова поёрзала своей неугомонной пятой точкой.
– Простите, пожалуйста! Я так волнуюсь! Вы же сам… Такой! Ой, простите… Просто сейчас Найру не узнать! Она такая необычная, даже красивая… Я смотрела её по телевизору. Мы с ребятами в шоке, честно!
– Она всегда была такой?
– Ну что вы! После Питера… Она сильно изменилась. Стала раздражительной, злой какой-то. Атас. Её даже исключили за плохое поведение. Со всей группой своей поссорилась, с преподавателями. Я с ней до конца, знаете, жалко было… Она даже с родителями связи оборвала. Мы только недавно навещали её мать, и она даже не знала, что её дочь избрали! Представляете?
– Так что же, по-вашему, случилось в Санкт-Петербурге 11 марта?
Вытянув губы от необъяснимой обиды, Лина опустила густо-накрашенные ресницы и попыталась восстановить события того дня.
11 марта, Ленинградская область,
Санкт-Петербург.
Трагедия, потрясшая весь мир, разыгралась в кисельном воздухе под 33-градусной жарой. Второй год подряд в начале весны вечно бледные кисти петербуржцев стали обгорать. Если для любого другого народа высокая температура – это промышленные риски, тяжело-переносимое время и постоянная духота, то северная столица предпочитала устраивать массовые купания и весёлые прогулки.
Учебно-научный институт гравитации и космологии из Московского РУДН отправил выдающихся студентов на питерский фестиваль «Тепло Марса», который открывал летний сезон громкой музыкой, танцами, и упрощёнными лекциями на космические темы.
