– Не бойся, девочка, енто надоть для того, чтобы все знали, что ты моя… ученица. – Он не хотел её пугать, если вдруг она ещё не поняла, что теперь ей назад хода нет.
Ведьмак решил дождаться шабаша и сделать её своей, как положено, по обычаю. На шабаше выбирают Королеву и приводят к нему на ложе. А цветочный узор на запястье это наложенный им любовный заговор, чтобы она никогда от него не ушла.
Загляда смотрела на красивый узор на руке и чувствовала волнение, ей безумно захотелось, чтобы Горазд её обнял. Вокруг вдруг стало так светло, как будто в избушку заглянуло солнце. Весь мир для неё изменился. Ведьмак почувствовал, что с ней творится и подошёл к ней.
– Загляда! – шёпотом позвал он и улыбнулся, прижав её к своей груди не в силах сдержать переполнявшее его счастье, которое может продлиться очень долго, пока на неё действует его морок, внушённой к нему любви. Она ощущала возле своей груди живое биение его сердца. Его тело заметно напряглось, черты лица стали жёстче, глаза темнее. – Дождался, наконец-то, я дождался тебя! – подумал кудесник, – четыре человечьих века ждал такую отроковицу.
Загляда боялась поднять глаза и встретиться взглядом с ведьмаком, взгляд его чёрных глаз пронизывал насквозь, пытаясь добраться до её мыслей.
– Не слишком ли мы торопимся, Горазд Измирович? – кротко спросила она.
– Твоё будущее предрешено, Загляда. Поверь, я слишком долго ждал! Не собираюсь и дальше терять время.
Горазд отстранился, а Загляда оказалась скована его магией и не могла двинуться с места, но имела возможность размышлять, пыталась прочитать его мысли, но надежная защита была непроницаемой. Она осмотрелась. В центре небольшого жилища, стоял маленький самодельный столик на нём горели две свечи. На столешнице стояли тёмные глиняные чаши и раскрытый ларец с ритуальным кинжалом. Воздух в хижине был напоен ароматами благовоний.
– Хошь узнать свою судьбу, Загляда? – с улыбкой спросил кудесник.
– Моя судьба давно определена. Моя бабушка служила князю, я тожеть служу князю и другой судьбы мне не надобно, меня всё устраиват, – девушка внимательно посмотрела в чёрные как омут глаза кудесника и увидела, как в них заклубилась тьма.
– Будущее переменчиво, – загадочно ухмыльнулся он одним уголком красиво очерченных губ и потребовал, – руку!
Загляда не ожидала такого резкого требования и протянула раскрытую ладонь, зная, что с кудесником спорить не положено, да и бесполезно, всё равно сделаешь, как ему надо. Кудесник полоснул по ладошке ножом, она вздрогнула и увидела, как кровь потекла ручейком в подставленную чашу, образовывая на её дне причудливый узор. Горазд поднёс сосуд к пламени свечи, и впал в транс, читая её судьбу. Мир вокруг для него перестал существовать, сейчас имели значение только символы, которые он видел на дне чаши. Проходили минуты, лицо Горазда оставалось бесстрастным, как будто на нём была надета маска. Только глаза, по мере того как он читал её судьбу, ширились от охватывающей его злобы. Не такого предсказания ожидал он, не на такое будущее надеялся кудесник. Он увидел, что её судьба сплетается с судьбой Лютовоя и очень удивился, тут же решив: «Не бывать этому!» Загляда наблюдала за ним, не в силах пошевелиться. Спустя несколько минут кудесник оторвал взгляд от чаши, отставил её и посмотрел на ведицу. Его глаза начали заполняться тьмой.
– Слушай мой голос, Загляда! С ентого дня, с ентой минуты в твоём сердце токмо я. Ты бушь любить меня, ты бушь думать токо обо мне, ты бушь дышать токо мной, – на губах кудесника появилась издевательская усмешка. – Загляда, посмотри на меня, – прозвучало жёстко, почти приказ, – вот, послушная девочка! – А теперь скажи мне, чё ты щас чувствуешь?
