- Ты чего уставилась?! – заметив, что я не двигаюсь,
он сверкнул глазами, - делай, что говорю или нас убьют!
Волшебное и ужасающее слово «убьют» все-таки
возымело свое действие. Я молча встаю на четвереньки и пытаюсь перелезть на
заднее сиденье. Сделать это не так уж просто – машину постоянно заносит то
влево, то вправо, я боюсь упасть на Рамиля и «потонуть» в потоке его праведного
гнева.
Машину в очередной раз подкидывает, и даже сквозь
рев мотора я слышу громкий хлопок. Джип резко накренило вправо, засвистели
тормоза, запахло горелым.
Я успела перебраться назад, и меня с размаху припечатало
лицом в стекло. Что-то не так. Мы больше не едем. Машина не едет, она
остановилась! От этой мысли прошиб холодный пот, и я смотрю в заднее окно – сквозь
тонировку видны проблески фар – наши преследователи стремительно к нам
приближаются. Если ничего не будем делать, они настигнут нас уже через пару
минут…
- Выходи, идиотка! – рычит Рамиль и хватает ружье.
Словно в тумане, наблюдаю, как он торопливо сует патроны в карманы своей
дубленки и тихо матерится под нос.
- Но почему мы не едем? – слышу, как дрожит мой
голос, и из последних сил сдерживаю слезы. От мысли, что сейчас нам придется
прятаться в лесу и сидеть в сугробах - опускаются руки: я никогда не была
чемпионкой по бегу, а в состоянии стресса и вовсе с трудом передвигаю ноги.
- Нам прострелили колесо. – Рамиль бросает на меня
мрачный взгляд, - если хочешь и дальше тут сидеть, то желаю удачи. Пока.
С этими словами он распахивает дверцу и выходит наружу.
Я выскакиваю следом и тут же пригибаюсь от шквального снежного ветра – мне
хочется забраться обратно в теплый салон, но, конечно же, я этого не делаю.
Вокруг – непроглядная темнота. Только белое полотно
снега с двух сторон от петляющей дороги и стена из леса где-то вдалеке.
Я вижу Рамиля. Широко ступая, он идет по полю в сторону
деревьев и в своей дубленке похож на неповоротливого громадного медведя. Шмыгая
носом и всхлипывая, бегу за ним по следам, но все равно проваливаюсь чуть ли не
по колено.
Снег попадает внутрь кроссовок, и мне хочется
плакать от холода. А холод – жуткий. Уже через три минуты я замерзла так, что
притупился страх – мне почти не страшно, когда слышу звуки выстрелов за спиной.
Но, я все равно оглядываюсь, и сердце пропускает
удар – вдалеке мельтешат три черных точки – три силуэта, а машина развернута
так, что свет фар направлен в поле. Они идут за нами, словно охотники за
добычей, они уверены в себе и периодически свистят, подавая друг другу знаки.
- Рамиль, подожди!
Я не выдерживаю и кричу, но мой голос тонет в
пустоте – он даже не поворачивается, чтобы посмотреть иду ли я за ним.
Становится обидно. Теперь поздно что-то менять – если прикинусь жертвой, мне
все равно никто не поверит, и скорее всего меня застрелят на месте – я даже
слова не успею сказать.
Но и здесь, в тайге, шансов выжить - практически
нет. Остается лишь выбрать, какая смерть предпочтительнее: медленная и
мучительная от холода или мгновенная от рук бандитов. По инерции я тащусь
вперед, продираюсь сквозь плотный снег и едва не рыдаю от отчаяния.
От шквала истерических слез меня сдерживает лишь то,
что слезы застынут на щеках и ничего хорошего из этого точно не выйдет.
Слышу очередной выстрел. Ощущение, что пуля
пролетела в нескольких сантиметрах от меня. Но, я могу и ошибаться. Ищу глазами
Рамиля и замечаю, что он остановился. Взмахнул рукой, как-то неуверенно поправил
шапку и снова пошел, но уже не так быстро, как прежде. Неужели выдохся? До леса
рукой подать, но я уже не верю, что там получится спрятаться.
