— Мишка болеет, потому что все неправильно, - наконец сказала Соня. Серьёзность её тона не вязалась никак с пухлыми щеками в варенье измазанными. - Ангелина ничего не хочет. Я тоже. Я хочу, чтобы все обратно случилось, и мама снова была живая.
— Но так не получится, - с сожалением сказал я. - Алиса вас любит… Быть может, у вас появится папа.
Я как никогда был близок к тому, чтобы признаться в своём отцовстве. Тормозило меня только то, что имелся ещё один кандидат.
— Я ждала папу, - ответила Соня. - Но больше не хочу никаких пап. Он гадкий! Хотел меня забрать! И зубы у него страшные, и изо рта воняет, я не хочу никакого папу!
Последние слова уже кричала. Вскочила на ноги, смотрит на меня так, словно я виноват во всем. Хотя виноват. В том, что в ту ночь приехал в этот город. Что гроза была. Что мама Сони была такой милой… Виноват, да.
— Всё хорошо будет…
— Приедет соц защита и нас обратно в детдом заберут!
Их бы точно не забрали. Я бы не позволил. Но девочки, видимо жили в святой уверенности, что пыль и варенье это основание для детдома. Я вздохнул. Как-то надо вдохнуть жизнь в это семейство.
Вернулся на кухню. Оформил доставку еды из ближайшего супермаркета, для этого пришлось по пояс в окно вывалиться - интернет не ловит. Затем нашёл ведро, порошок стиральный и несколько тряпок. Набрал воду и вернулся в гостиную. Дверь в комнату с Мишкой и Алисой прикрыл, потом пошёл по очереди все двери открывать, нашёл старшую девочку.
— Семье нужна твоя помощь, - сказал я.
Ангелина сидела поджав ноги и что-то старательно писала в тетрадку. Наверное, обиды свои личные записывает в дневник.
— А вам то что с того? - фыркнула она. - Вы может папа двойняшкам, а мне никто.
— Никакого. Но если эта врачиха и правда куда-то позвонила, и вас приедут забирать, то своих детей я отстоять смогу. А тебя нет. Но ты можешь мне помочь.
К тому моменту, как Мишка уснул и Алиса вышла из комнаты, мы домывали кухню. Я больше командовал. Соня терла снизу, Ангелина там, где повыше. Не скажу, что намного чище стало, но повезло свежестью определённо.
— Да я уже успокоилась, - улыбнулась Алиса. - Сейчас перчатки надену и помогу вам.
Мы убирались дома целый час. Я мою узкую лестницу на второй этаж, и думаю, Господи, зачем мне это все? И правда, юриста бы отправил, но нет же, топаю здесь по мыльным лужам, подушечки на пальцах сморщились уже. Видели бы меня сейчас сотрудники мои…
Вскоре, доставили продукты. По мере того, как набивался холодильник, лицо Алисы все более умиротворялось. Странные они все же, женщины.
На поздний обед или ранний ужин ели пиццу. Все устали. Мишка к нам вышел, сидим, всей "семьёй". Внезапно, в дверь постучали, Алиса даже подпрыгнула на месте.
— Может, третий? - пожал плечами я.
Но у Алисы вся кровь от лица отхлынула. Я до последнего не верил, что приедут из этой самой зловещей службы. Ну, кто в здравом уме вообще может предположить, что в детдоме может быть лучше, чем с родной тёткой?
Но приехали. Заполонили дом, загудели. Я остро пожалел о том, что нет со мной моего юриста, нужно было его под боком держать. Какое право имеют люди так себя вести? Они прошли во все комнаты, на кухню, открыли холодильник, загремели кастрюлями…
Я обернулся, на Алису смотрю. Она стоит, все трое детей к ней прижались, смотрят испуганно круглыми глазами на происходящее, забыв, кто с кем воевал ещё недавно.
