— Вы правы. Я не девушка Хруслова. Я подруга его сестры.
— И? — не унимался Давыдов.
— Что?
— Зачем он тебя подослал?
— Хруслов очень испугался, что в третий раз вы его не простите.
— В третий?
— Ну… Первый раз он сбежал от вас к сестре, а потом отвозил меня домой. Второй — ко мне, поменять колесо, которое я пробила, — лгала я, не краснея. — Я его предупредила, что опасно испытывать терпение босса. Вы не станете разбираться в его мотивах. Благими намерениями, сами знаете, куда выстлана дорога… Ну… Все же во втором его проколе мое проколотое колесо виновато, так что я подумала, что долг платежом красен. Ну не знаю… Он сказал, что будет лучше, если я прикинусь его девушкой. Понимаю, сдурила. Не нужно было мне нести всю эту чушь про Хруслова… Но я как-то на вашу волну подсела и пошло-поехало… А потом я подумала, что правду говорить поздно.
— Никогда не поздно, — Давыдов поднял нетронутый стакан с виски. — Говорить правду.
И осушил его залпом, как водку. Уверена, Давыдов прекрасно знает, что хороший виски пьют маленькими глотками, держат во рту и смакуют, даже если знают его вкус до последних ноток. Комнатная температура была — лед он не добавлял, а остальное спишем на нервы.
— Извините.
— За что? — уставился на меня Давыдов расстрельным взглядом.
— За то, что вы выставили себя идиотом перед своими знакомыми. Мне стыдно. И ремонт машины я вам оплачу. Не сразу только, ладно? Я действительно официально безработная. Мне никто кредит не даст.
— А не официально?
— Ну… — я опустила глаза. — Всю зарплату я отдаю маме. Она по глупости кредитов набрала. Если страховка не покроет бампер, я заплачу за ремонт Ренджа.
— Дура! — он вытащил из шкафчика бутылку виски. — Нахера мне твои деньги… Забудь… Только води аккуратней. Сама не убейся и никого не убей… — Его взгляд не сделался добрым. — Так кем работаешь? Мы теперь только правду друг другу говорим. Помнишь?
— Ну… Зачем вам обо мне правда? Я возьму плащ и пойду наверх переоденусь. Можете пока мне такси вызвать, если вас не затруднит? Вбейте Большой театр кукол на Некрасова. Я ваш адрес не знаю, а приложение довольно часто неверно распознает место.
— А ты куда собралась?
— Домой. Вы завтра такси возьмете. Ну и… Не знаю. Если есть возможность хоть как-то перебиться без Хруслова, не нанимая никого, то… Ну, он, похоже, очень трясется за работу.
— Что, в кусты, что ли? А кто это расхлебывать будет? — он тряхнул бутылкой. — Про пиццу забыла?
— Она в коробке. Могу взять с собой, — оставалась я на месте у стены.
— Такси я тебе вызову утром. Ночью я не доверяю даже проверенным сервисам.
— Не надо за меня переживать. Все будет хорошо.
— У тебя — возможно. У меня — нет. Как я из всего этого выпутаюсь?
На столешнице стояли пустые бокалы, из которых мы пили минералку, но Давыдов вытащил другой стакан и теперь перед ним стояло два шота виски.
— Ешь пиццу. На голодный желудок лучше не пить.
— Я не пью виски. Вообще ничего высокоалкогольного не пью.
— А ты много чего, думаю, сделала сегодня из того, чего никогда не делала раньше. Хорошая игра, но на троечку. Я не поверил. Играла бы лучше, я бы хоть брату не позвонил… Иди уже сюда. Здесь сидухи мягкие, не больно сидеть даже голой задницей. Давай… Нам без полбанки теперь не разобраться.
— В чем?
— В наших с тобой отношений. Да сядь ты уже наконец! — заорал он и даже кулаком по темному камню съездил. — Пока я соседей всех не перебудил. Шевелись! Ты на работе, ясно?
