Я замолчал, словно обиженный. Аполлон Артамонович собирался с мыслями.
– Максим Андреевич, – сказал он, наконец, как можно мягче. – Вы слышали о нашем – то есть не нашем, конечно, с Вами, а сказочном – последнем проекте?
– «Чёртова мельница»? – спросил я наугад.
– Что Вы, Максим Андреевич! Это старо, как былина, – чародей засмеялся. – Я Вам даже больше скажу: её уж построили и даже уже запустили, просто об этом пока что никто не знает.
– Запустили?…
– Нет, я говорю о работе внешне не настолько масштабной, но намного более глубокой с точки зрения проблем, которые она раскрывает. Я имею в виду проект «Гатчина» – Вам о чём-нибудь говорит такое название?
Я отрицательно покачал головой.
– И не должно, – губы мага сложились в самодовольнейшую улыбку. – Дело в том, что на этом проекте… Вы работали с Герасименко и, стало быть, в курсе, что такое «Эвридикины слёзки»? Ну, так вот: здесь мы сами готовим нечто подобное, но уже под полным контролем.
Я встал как вкопанный.
– «Эвридикины слёзки»? Но это же…
– «Смерть», Вы хотели сказать? Да, отчасти; а Вы знаете мотивацию?
Я взглянул на него, словно на полоумного.
– Мотивацию? Аполлон Артамонович, это же наркоманы…
– Да, – сказал чародей.
– А какая может быть мотивация у человека, сидящего на игле?
– Может быть, уверяю Вас, может быть! – маг неспешно двинулся дальше, и мне ничего не осталось, кроме как пойти вслед за ним. – Мир куда многограннее и намного разнообразнее, чем нам порой кажется… Впрочем, я имел в виду нечто иное. Вы представляете себе, что может побудить Управление заняться разработкой чего-то подобного?
– Нет, – сказал я, стараясь этим коротким словом сказать как можно больше о том, что я обо всём этом думаю.
– Попробуйте угадать.
– «Пиротехнику» мы прикрыли, – начал я строить логическую цепочку, в глубине души удивляясь способности шефа даже самое простое задание одним своим появлением превратить едва ли не в экзамен. – Наркоманов мы, кого нашли, вылечили. Тем не менее потенциальный клиент остаётся. Стало быть, если Управление решит заработать на этом…
– Ответ верный, – сказал волшебник.
Я поперхнулся.
– То есть как – верный?! Вы хотите сказать…
– Максим Андреевич, – проникновенный тон чудотворца заставил меня замолчать. – В своём ответе на мой вопрос о том, чем мы занимаемся, Вы забыли упомянуть про образовательный аспект нашей работы… Про образовательный и научно-исследовательский. Позвольте напомнить Вам, что исследователи, скажем, от медицины зачастую разводят штаммы бактерий не просто опасных, а смертельно опасных. А Вы знаете, для чего? Для того, чтоб узнать, как они развиваются, для того, чтоб понять, что нам делать, если что-нибудь выйдет из-под контроля… Вам ясно?
– Что? – спросил я.
Аполлон Артамонович пожевал губами, вид у него вдруг сделался очень печальный.
– Про бактерии мне ясно, – поспешно сказал я. – Про «Гатчину», в общем, тоже. Мне неясно, какое это всё отношение имеет к тому, чем мне предстоит заниматься, когда мы с вами дойдём до «вокзала».
– Со мной? Нет, увольте, – волшебник остановился. – Я Вас оставлю сейчас, Вы не против?
Я молча развёл руками.
– Что касается Вас… Думайте. Думайте и учитесь. Пока Вам есть о чём думать. И пока есть у кого учиться. И пока есть чему… Учитесь. И думайте. Хорошо?
Я стоял и старался не показать, насколько разочарован тем, что мне в очередной раз отказали в ответе.
– И, Максим Андреевич… «Амазонка», Вы помните? «Амазонка»!
